Картина Вторая

Попробую, вкратце, ответить на вопрос: «Что со мной происходит?» - как бы это ни выглядело со стороны. Однако для этого нужно разобраться в некоторых принципиальных вопросах общего характера! Первый из них - куда меня несёт? Второй (и наиважнейший) - как соотносятся в пространстве город - моя загадочная родина, и всё остальное, что есть; то, где я в итоге могу оказаться? Чего больше и чего меньше? Как оно расположено друг относительно друга?

С одной стороны, город - это центр, ядро, вокруг которого в должном порядке строится остальное мирозданье во всём его многообразии, концентрическими кругами охватывая нас, как мишень окружает яблочко - вожделенную мечту каждой стрелы. С другой стороны, город - это весь мир, ибо именно здесь мы живем, не видя и не представляя всей безграничности и разнообразия остальных 99,9% материального мира. Для нас он везде, а всё неизвестное, располагающееся кругами одно в другом (что принципиально, как мне кажется, при любом мироустройстве) находится, в таком случае, где-то внутри города - может быть даже в Центре Всего (неважно, что это за место - гора, яма или кроличья нора), и туда почти никто не заходит. С третьей стороны, а она, я знаю, существует, город и неизвестное едины и невыразимо концентричны в своей природе, и простираются повсюду, куда только ни достигает бытие.

Я перемещаюсь от родного к неизвестному - это неоспоримый факт.

Но что есть путь мой - прямая ли это, спираль ли, кольцо, невразумительные жабьи скачки? Если город в центре - я двигаюсь вширь, если же неизвестное внутри города - я двигаюсь вглубь. А если они едины - я стою на месте (чего быть не может)! Вот уж где загадка, так загадка!

В любом случае, как бы ни двигалась, неся меня, лиса моя - центробежно, центростремительно или как-нибудь ещё (никак?!?), расстоянья, пройденные нами, столь велики, а траектории так загадочны, что я никогда не узнаю, город ли неумело вправлен в реальность милой сердцу, но сомнительной драгоценностью, или все странное, непривычное, находящееся как бы за стенами города - не более чем пятно на его фоне, даже и невидимое сравнительно издалека. Увы, лишь смена ландшафтов доступна моему неизменно любознательному взору, а лисий скок кто-нибудь (суровый скептик) мог бы уподобить миниатюрному жабьему шагу - что он по сравнению с космосом и бесконечностию миров.

- Куда ты сможешь добраться? - скажет он мне. - Мир велик, а путь бесконечен.

- Ну и пускай, - отвечу я ему, - всё-то мне радостно, уж дойду куда-нибудь.

Мне ведь не важно, в чём измеряется моё путешествие - в километрах, кубических дециметрах или миллиметрах ртутного столба. Что мне за дело, пронзаю ли я и вправду пространство с безумной скоростью лисы в самом расцвете сил или сомнамбулически падаю вниз, соскользнув с увлажненного утренней росой карниза (много ли метров до земли?).

Я не знаю, что происходит на самом деле - знаю лишь то, что вижу - и давайте считать это правдой.

Ибо так оно и есть.

Вижу же я, как новый ландшафт медленно, но верно занимает ту область реальности, что доступна для обозрения зоркостью глаз, данной мне от природы, а также благодаря очкам.

Итак. Каменные глыбы встречаются реже и реже, унылые деревца между ними, радуясь простору, крепнут и прирастают числом, а рощицы с небольшими уютными полянками, в свою очередь, плавно и постепенно переходят в лес - непроходимую, густую чащу от горизонта до горизонта, плотную и цельную как праздничный пирог, забытый навсегда в буфете (изящное сравнение, правда?).

Под лапами лисы стремительно проносится зеленый покров, изредка разорванный провалами самых фантастических очертаний, и именно благодаря им удается увидеть то, что происходит там, внутри. А там такое, что всякому приличному человеку, всю жизнь проведшему в стенах своих пещер и гаражей, покажется нелепой выдумкой неожиданно распоясавшихся шалопаев. Ну и пускай.

Имея неограниченный досуг, попробую по мере сил описать основные особенности этого мира, расположив их во внутренне чем-то закономерный ряд.

Во-первых - редкостное богатство форм - ветви, стебли, корни, отростки совершенно непонятного назначения располагаются так неожиданно - перекрещиваясь, переплетаясь, торча во все стороны - что перспектива (слово святое для всех, кто с ним хоть сколько-нибудь знаком) теряется раз и навсегда. Только сила тяготения может иногда указать вам, где верх, а где низ, но и на её выкрутасы не стоит обращать особенно много внимания. Предположим, что под воздействием гравитации с дерева упало яблоко и приземлилось прямо на вашу ничем не покрытую голову. Вы валитесь как подкошенные. И что же? Мысль о том, что земля находилась под, а небо, соответственно, над вами, немедленно приходит вам в голову и даёт повод гордиться проницательностью и знанием физических законов. Но это не так! На самом деле, идя по лесу, вы невзначай встали на перезревший и, по этому поводу, взбесившийся плод тыквы-горлянки. Он разорвался с редкостной силой. Взрывом вас подбросило вверх, прямо к яблоку, преспокойно висевшему на дереве. В довершение всего, переживая болезненный удар, вы не заметили, что сочно вклеились в пышную массу листьев лианы-липучки и висите. Итог - земля не то, на чем вы лежите, а прямо наоборот. Впрочем, шутки в сторону. Продолжим.

Во-вторых - цвета - растения, ну и все остальное, что попадается на глаза, не только зеленые, как это часто бывает, но и красные, синие - не знаю какие там еще. Лес может быть невообразимо пёстрым - кажется, что каждая травинка, каждый листок окрашен по-своему; или же однотонным, где все создания маскируются друг под друга.

В-третьих - население - животные, ну и разные другие штучки, такие, что и сказать что-либо сложно, разве что изобразить. Бывало, найдешь какую-нибудь финтифлюшку и не понятно, что это такое - животное, растение или минерал. Бросишь её сгоряча на землю, глядишь - уползла. Или же возьмёшь в руки что-нибудь стопроцентно, как кажется, неживое, а оно вдруг как завоет, заверещит, да ещё и укусит невзначай (иногда больно).

В-четвертых - звуки - птицы поют, звери ревут, насекомые стрекочут, деревья скрипят; но мелодично, знаете, в такт. Бытие здесь редкостно симфонично и поражает разнообразием аранжировок. Можно часами стоять и слушать, как они все вместе поют или даже дирижировать, если у вас есть таланты в этой области.

И в-пятых, конечно, грибы и разные травочки, корешки. Заинтересованный человек, попав сюда в первый раз, не знает за что и схватиться, но потом разбирается кое в чем, успокаивается, привыкает. Есть грибы - например, Дарвалдай пурпурный - откусишь с одной стороны - вырастешь (правда, этого никто не заметит, кроме тебя). А когда ты большой, то сделал два-три шага, и, если был в городе, то не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься в лесу, но сам уже нормального размера. А здесь хорошо - на травке полежал, за бабочками побегал - надоело, откусил с другой стороны гриба - снова вырос, сделал два шага - и уже опять в городе, но тоже нормального размера. Как это получается - загадка. Многие так и живут, с лёгкостью перескакивая из города в лес и обратно по много раз на дню. Но тот ли это лес, тот ли это город? Есть слух, что все это неправда. Но я не спешу этому верить. Кстати, такие грибы и у нас в городе пытаются выращивать, только они получаются зеленого цвета и эффект другой. Авторитетно вам заявляю, что доверять можно только правильным грибам (а на них, снизу под шляпкой, стоит знак качества и надпись «From Miktlan with love»).

Или вот Антониев цвет - не всегда можно сказать, что это такое, но с помощью него можно научиться летать, и, наоборот, если вы всё время куда-то бежали и не могли остановиться, он приголубит вас и мягко опустит на землю: вы наконец-то сможете подумать обо всём спокойно, а это уже кое-что. Лучшее, что даёт лес - это возможность лежать и гулять повсюду, радуясь окружающей тебя жизни, как родной.

Еще здесь можно зачаровать и приручить лису или какое-нибудь другое животное, чтобы оно потом служило тебе до тех пор, пока это ему не надоест.

Правда, свою лису я заполучил не так - это старинный тайный рецепт, который сообщила мне прабабушка по материнской линии. Она говорила, что нужно просто сидеть и думать о лисе, и однажды та появится, схватит тебя и понесет. Так оно и случилось.

Что такое, собственно, лиса?

Откуда берутся лисы и зачем они нужны?

Что нужно лисам от нас?

По каким отличительным признакам можно вычислить лису в (допустим) толпе людей?

Как защититься от лис?

Чего боятся лисы, и что они, наоборот, любят больше всего на свете?

Начну по порядку. Лисой может быть кто угодно, равно как и в чём угодно может таиться лиса. В детстве я долго дружил с мальчиком, который оказался лисёнком. Тогда меня не удивляло, что я виделся с ним не только днём. И ночью, во сне, он приходил ко мне и участвовал в моих приключениях. Иногда он приглашал меня в свои сны, сопровождая меня в путешествиях по своим загадочным дорогам. Я узнал тогда, что сон - это страна, где всё находится на своём месте, и переходил от сюжета к сюжету, от персонажа к персонажу, вполне обычным образом перемещаясь в пространстве. Засыпая, я навещал старых знакомых, бродил туда-сюда, забирался в какие-то неизвестные мне до сих пор уголки. Однажды, не помню, где это было - во сне или наяву - я увидел у своего приятеля большой рыжий хвост и очень испугался. С тех пор он исчез.

С восьми лет, а может быть и раньше, меня окружали девочки-лисы. Маленькие, юркие, с быстрыми горячими лапками, они обладали недюжинной фантазией, выдумывая игры - одна интересней другой.

Девочка Маша, с которой я познакомился в курортном парке, могла день на пролёт лазать со мной по деревьям, а потом чинно и томно сидеть, обмахиваясь веером, на скамеечке.

- Принеси мне мороженого, - говорила она и смотрела загадочно из-под полуопущенных век, слегка раскосо.

- У тебя на коленке синяк, - отвечал я невпопад, не понимая, - побежали к ротонде... цикад ловить.

- Не-а, - она бросала на меня хитрый взгляд и оставалась сидеть. И я уходил и один безрадостно следил за полётом цикад, потрясённый внезапной переменой.

Девочки Лейла и Майя ходили со мной по узким улочкам старого восточного города. Мы пили кофе, покупали на базаре персики и базилик. Бегали ночью под тёмными окнами и кричали: “Люди, проснитесь!” Глаза моих подружек весело сверкали. Черные волосы закрывали лица.

- Пойдёшь с нами в заброшенный дом... хи-хи-хи...

- Там наша бабушка... боишься...

Девочка Женя - милое существо с тоненькими ножками - пускала со мной кораблики в весенних уличных ручейках, воздушных змеев, самолётики с восьмого этажа родительской квартиры. Когда я подобрал её след, отпечаток ботиночка в тающем снегу, и хотел поцеловать, она, увидев, закричала на меня и быстро убежала куда-то.

О лисах постарше я скромно умолчу. Скажу лишь, что лисой была также учительница литературы в моей школе. Она любила рассказывать байки про Сведенборга и историю китайской яшмы, которая воплотилась в мальчика по имени Баоюй.

Лисы обладают определёнными свойствами. Главное из которых - выдёргивать людей из их жизни, как репку из грядки. Зачем это им нужно - неведомо. Но очевидно, что этот процесс доставляет лисам редкое удовольствие.

Часто необходимо присутствие лисы, её слов, жестов, мягких, но сильных взглядов, поцелуя. Иногда же достаточно предмета, к которому лиса приложила свою цепкую лапку - написанной ею книги, приготовленной микстуры или пилюль. Реже можно улететь неведомо куда от одной её эманации - воздуха, которым лиса дышала. Но что происходит в действительности?

Человек встречает лису. Та что-то делает. Разум человека исчезает раз и навсегда. Он отрывается от почвы и улетает куда-то. Окружающие видят, как его силуэт медленно тает вдали. Что это - вред или благо?

Существует мнение, что есть злые и добрые лисы. Говорят, что злые лисы стремятся нами завладеть, а добрые - защищают нас от них (делая при этом своё черное дело). Одни хватают свою жертву и несут куда-то, другие долго обхаживают и сводят с ума. Действия разные, но суть не меняется. В чём же тут дело?

- Это заговор, - вкрадчиво шепчет мне лиса, с интересом слушающая мои монологи, - точно тебе говорю, заговор.

Не имеют ли эти лисы (добрые) с нас что-нибудь такое, чем не хотят делиться с остальными (злыми). Или часть лис (добрые) подпали под наше влияние (впали в зависимость), а другие (злые) стремятся их спасти и очистить мир от скверны (от нас) доступными для себя способами.

- Это ещё кто в ком больше нуждается? - притворно сердится лиса, - пока есть вы, будем и мы.

Хитрые лисы могут быть везде - в пище, воздухе, солнечном луче, затяжке сигареты; в улыбке незнакомой тебе девицы, в письме, в куске льда, падающем с мартовской крыши тебе на голову, в загадочной природе Антониева цвета, в радости и в горе, в тебе самом. Самозарождение в нас лис - вот вопрос более всех других достойный решенья.

- Ну конечно! - хохочет лиса, - если я внутри тебя, то на ком же ты тогда едешь?

Резонный вопрос.

Ах, нет таких преград, нет загородок, которые бы удержали безрассудного человека в его тесной обители. И сколь многое в итоге способствует нашей неугомонной подвижности. В лесу, за миллион миль от города, казалось бы удивительно встретить хоть кого-нибудь. Ан нет. Здесь также шумно и весело. А время от времени и вовсе знакомца встретишь. Но появление человека в этой насыщенной атмосфере, среди испарений и пыльцы воспринимается еще более нереально, чем все окружающее, фантастичное само по себе. Он настолько обычен (ностальгически обычен, ему радуешься, как чему-то родному и близкому тебе, даже милому - кто бы мог подумать), что и не возникает сомнения в том, что это всего лишь галлюцинация, бред, фантом восторженного сознания. И повод так думать есть - чудес-то ведь не бывает!

Встретившись с Полем, рисующим что-то павлиньим пером на коже своей подруги (мы с ней незнакомы), я кричу: «Привет, как дела...» Они мгновенно растворяются в воздухе - словно и не было ничего...

Наблюдаю, как Утренняя Заря плетёт амулеты: она сосредоточена - орнамент так сложен, что отвлекаться опасно. И я, посидев некоторое время рядом, иду дальше... а жаль - хотелось бы чем-нибудь привлечь её внимание - славный узор мы бы могли сплести вместе...

Играю на флейте вместе с Травяными эльфами, играю до тех пор, пока не понимаю, что уже давно сижу один, а они ушли куда-то... То ли я им надоел, то ли они мне?

Слушаю перепалку Джаза и Джефа (говорят двое, а голос один). Слов так много, что я теряюсь в них, как в бурном море - волна с шумом накатывает на волну, рассыпается в брызги, тает, с рокотом растёт вновь (фраз без счёта, но всё об одном). Жду, пока они не смолкнут (тщетно), засыпаю. Когда просыпаюсь - вокруг никого... Были ли они?

А уж когда я вижу моего учителя физкультуры (который, кажется, даже умер в прошлом году), в костюме своей прабабки, гедонистически раскачивающегося на одной из лиан, то ясно понимаю, что его, скорее всего, нет. Тем более, что он думает (вернее мог бы думать) обо мне то же самое. А это очень смешно... или настораживающе. Подойти к нему не решусь - о чём нам говорить. Раньше, ещё в школе, он терпеть меня не мог (я отвечал ему тем же). Он заставлял меня прыгать через козла!!! Однако, если старик - моя галлюцинация, совершенно необходимо подумать о том, зачем я представил его себе в столь непотребном виде. Надеюсь, что случайно...

Вообще, люди здесь с легкостью меняются. Например, съел какой-нибудь плод с дерева, посмотрел на себя в зеркало или в лужу (что более реально) - а ты уж не тот, что был прежде. Иногда тебя может оказаться двое или трое, а иногда ни одного. А если тебя кто-нибудь пытается съесть, то тут уж поневоле приходится становиться чем-то другим. Иначе нельзя. Впрочем, может оказаться, что ты всего лишь придумал хищника, или хищник придумал тебя. Так что реальной опасности нет, разве что мнимая. Однако от этого она не становится менее пугающей.

По этому поводу Белому Кролику однажды приснился весьма любопытный сюжетец. Попробую пересказать его вам от первого лица:

Предвечерние сумерки. Я иду куда-то по полузаросшей лесной тропинке, причудливо вьющейся между двумя плотными лесными массивами - там, в лесу - по обе стороны от меня - таинственная пугающая полутьма. Иду долго, не совсем понимая куда и зачем. Неожиданно впереди, прямо передо мной, неизвестно откуда вырастает преотвратительнейшее чудовище - огромное, иссиня-красное, с длинным чешуйчатым телом, сотней членистых конечностей и глазами на стебельках. Сие мерзкое создание прочно стоит у меня на пути, машет своими тонкими ножками, вертит глазами, но ничего пока не предпринимает. И уходить явно не собирается. А ситуация сна такова, что идти вперёд мне просто необходимо. Иного выхода нет.

«Что делать?» - думаю я, утомлённо глядя на монстра. Он упрямо стоит передо мной, подвывая.

Стремительно темнеет!

Мне в голову приходит мысль, что необходимо биться и победить свой страх (внутренний голос не спит). Поднимаю глаза, и желание биться мгновенно пропадает - чудовище не просто страшно, оно - омерзительно.

Стою в нерешительности. Страшилище делает шаг вперёд.

Я в ужасе просыпаюсь. Некоторое время сижу, успокаиваясь, на кровати (или на чём там я был - не помню). Потом закрываю глаза и вновь засыпаю - я снова на той же тропинке, вокруг - тот же лес, а передо мной - то же самое чудовище. Оно делает шаг вперёд.

Я просыпаюсь - лапки мои дрожат. «Что за бред? - думаю я, - с чего это вдруг такой кошмар, кофе на ночь не пил, дарвалдая не ел». Успокаиваюсь, засыпаю - и что же - я опять там.

Чудовище пронзительно верещит и, гипнотически перебирая ножками, семенит по дорожке - мне навстречу. «Бежать!» - решаю я.

Поворачиваюсь и скачу по тропинке обратно - туда, откуда пришел. Постепенно страшилка отстаёт, я перехожу на шаг, но, ёксель-моксель, что это впереди? Огромное иссиня-чёрное создание, похожее на первое как две капли воды, расположилось прямо передо мной, проигрывая кольцами своего бесконечного тела - то ли червь, то ли дракон, то ли многоножка.

Снова поворачиваюсь и бегу, смутно догадываясь, что ждёт меня за поворотом.

И точно, оно стоит там, во все глаза высматривая меня - свою добычу.

«Окружили!» - понимаю я. Биться, бежать, свернуть в лес (а там страшно) - всё теперь едино. Лишь бы спастись.

С криком просыпаюсь. «Всё, допрыгался, - думаю я, - мне теперь не уйти!»

«Что мне делать!!!!!!!!!!!!!!!!!»

Тут у меня наступает озарение, я переворачиваюсь на другой бок, засыпаю и смотрю прекрасный сон про китов и коралловые острова.

Забавно, да?

Позволю себе ещё один сон (его видел недавно Третий Лишний).

Итак. Снится ему, что он спит, и над ним (во сне) летает огромный, больше страуса, комар. «Он выпьет всю мою кровь!» - думает Третий Лишний и в страхе просыпается (это всё ещё сон). «Уйди от меня», - кричит он, - «я не дам тебе пить мою кровь!»

- Я не комар, а моль, - печально, но гордо отвечает летающее создание, - мне нужна не твоя кровь, а твоя шерстяная рубашка (она висела на спинке стула). Моим детям нечего есть!

Короче говоря, они подружились, и Лишний отдал ему (или ей?) свои старые вязаные носки и лыжную шапочку.

Засим, продолжим...

В лесу нельзя с полной определенностью сказать, что истинно существует, а что придумано тобой или кем-нибудь ещё, и не придуман ли ты (казалось бы, глупый вопрос). Призраки живучи и полны энергии, берущейся непонятно откуда. Можно даже подумать, что всё здесь - призраки, но это ничего не меняет. Мне не раз случалось наблюдать на одном и том же месте совершенно разные картины в течение дня, видеть себя со стороны или с двух сторон, говорить по телефону, которого нет, да и быть не может, забывать несуществующее, помнить возможное, и что же - никто не сможет упрекнуть меня в том, что я вру. Описанное мной, уж поверьте, не менее реально, чем я сам, всё это доподлинно на себе испытавший, а я-то - есмь, и нет здесь повода для каких бы то ни было сомнений.

Да! Да! Клянусь несъеденным мухомором.

О законах жизни в лесу написана не одна толстая книга; мне же, в общем, недосуг. Да и лиса не ждет, залихватским свистом своим напоминая мне о том, что мы еще в пути (с лисой моей я никогда не скучаю).

Отъезжаем дальше. По установившейся традиции, я собираюсь рассказать вам сказку, наиболее популярную в здешних местах. (The top of all charts!). Слушайте...

Лесная сказка под названием
«Дракон на мелководье - игрушка для креветок»

В этом месте уснул и я.

Расскажу вам сон, который мне тогда привиделся:

Поэтический конкурс в психиатрической лечебнице. В жюри - врачи и санитары. Председатель - главврач - главное заинтересованное лицо.

Представленные на конкурс произведения оцениваются с точки зрения перспектив возможного выздоровления или, наоборот, общего ухудшения состояния больного (побочная терапия не в счёт).

Победителем быть почётно вне зависимости от того, как это повлияет в дальнейшем на курс лечения и режим. Психологи и ценители поэзии ликуют. Актовый зал полон. Конкурсанты выходят на сцену один за другим.

А за окном лето и летит тополиный пух. Во дворе сторож сжигает картонные коробки из-под лекарств. Сквозь ажурный кованый забор видно, как по улице идёт толпа людей - у каждого в руке окучник.

Они поют.

Субтитры: «звучит весёлая музыка».

Кадр уходит в затемнение.