Speaking In Tongues
Лавка Языков
Стив Мартин
Крикуны
Перевел М.Немцов
В наш скоростной изменчивый век стало непрактичным читать книги длиннее
ста двадцати шести страниц. Однако, толщина множества и классических, и
недавно выпущенных в свет томов сравнима разве что с их шириной. Что же
нам делать? Один из ответов на этот вопрос -- Крикуны. Это небольшое число
преданных своему труду людей, вменяющих себе в обязанность случайным образом
выбирать клиентов, повсюду следовать за ними на почтительном расстоянии
и выкрикивать содержание толстых, поглощающих много времени литературных
произведений, фраза за фразой. Если среди ваших знакомых есть такой, у
которого когда-либо имелся Крикун, то вы знаете, что в голосе, громко читающем
в тридцати или сорока ярдах, скажем, «Аэропорт» или «Бытие и Ничто», есть
что-то в высшей степени успокаивающее. Кричание -- занятие круглосуточное,
и стоит только солнцу зайти и дню преобразоваться в ночь, как трансформируется
и голос: один Крикун сменяет другого. Порой при переходе от одной главы
«Мадам Бовари» к другой сладкозвучного мужчину подменяет благотворно успокоительная
женщина. Когда человек готовится отойти ко сну, мелодичная проза продолжает
литься ему в окно спальни, а бывает, что и проснувшись среди ночи, человек
слышит не утративший присутствия духа голос, вещающий из-под соседского
дуба. А наутро -- новый голос, новая глава, и смысл каждого абзаца пропитывает
сознание, пока вы полощете рот.
Поначалу от присутствия Крикуна трудновато сосредоточиться на повседневных
занятиях, телефонных звонках, встречах, вождении автомобиля -- да, Крикун
будет следовать за вашей машиной с мегафоном, -- но вскоре Кричание становится
привычной и удобной частью вашей повседневной жизни. Становится легче существовать
как в реальном мире, так и в мире литературных героев, маячащем на периферии
вашего сознания. Иногда бывает легко зайти в тупик: не Урия ли Гип мне
сейчас позвонил? Уж не Скрудж ли -- мой бухгалтер? Не отправился ли мой
муж добывать китов? Один руководитель, чей Крикун несколько недель читал
«В поисках утраченного времени» Пруста, упал в обморок, вонзив зубы в чайный
кекс и неожиданно вспомнив счет всех игр Суперкубка за восьмидесятые годы.
Однако с течением времени мозг начинает раскладывать все по полочкам, и
жизнь возвращается в обычное русло. Фактически, непрерывная близость к
иному миру -- миру, о котором писали, о котором грезили писатели, -- улучшает
и тот, в котором мы живем: жена кажется прекрасней и внутренне сложней,
муж -- обаятельней и смелее.
Крикунам свойственно определенное спокойствие. Они подходят к своей
работе как Будды -- в мире и с волевым напором. Стать Крикуном -- процесс
мистический; приходит день, и Крикун с Кричуемым понимают, что превратились
в единое целое. Со стороны кажется, что это работа для человека молодого,
и многие люди, сейчас оказавшиеся у власти, раньше были Крикунами. Трудно
себе представить, что потеющий финансист за соседним столом некогда стоял
на крыше, выкрикивая последние абзацы «Доброй земли» в окно кооперативной
квартиры на пятом этаже в Верхнем Ист-Сайде, а живая и общительная дикторша
новостей когда-то плавала на шлюпке по Карибскому морю вокруг корпоративной
яхты «Попка Белинды», выкрикивая «Братьев Карамазовых».
Кого выбирают в Крикуны? Им может стать любой, но к тем счастливчикам,
кого выбирают, можно применить лишь одно определение -- «перегруженный
работой». Трамп, Старр, Тайсон -- вот лишь несколько занятых знаменитостей,
чья жизнь была искусно и тонко изменена Крикунами. Сначала их труд может
встречать какое-то противодействие, в особенности если какой-нибудь агрессивный
Крикун оставляет целые страницы из Филипа Рота на вашем автоответчике или
оказывается тем настойчивым абонентом, который постоянно занимает третью
линию в нетерпении дочитать седьмую главу «Саквояжников». Но со временем
Крикун приживается. И поразительно, но если несколько человек со своими
Крикунами оказываются в одной комнате, даже среди этой какофонии каждый
может с легкостью сосредоточиться именно на своем Крикуне, а иногда прослушивать
два или три романа одновременно без малейшего неудобства.
Уходит Крикун так же тихо, как появляется, -- порой после того, как
вслух прочитана всего одна книга, порой -- после нескольких, но никогда
не раньше, чем завершена работа и достигнуто взаимное удовлетворение. Кричуемый
просыпается утром, замечая: что-то изменилось, -- но не уверен, что же
именно. Выпит апельсиновый сок, допивается кофе. Радио выключено? Заводится
машина, он выезжает на улицу. Голоса больше нет.