Speaking In Tongues
Лавка Языков
Вход
Под бетонным мостом, где ночью грузовики месят черную илистую рельефную
грязь, расположилась эта лужа. Она иногда отражает свет одиноких фар щерящихся
машин и собирает тину близлежащего железнодорожного вокзала. Лужа является
потолком просторного залитого светом ресторана. Дубовые столы с резными
ножками, немного кривые темные стульчики. Пахнет раковым супом. Из ресторана
есть выход в какие-то подземные стеклянные лабиринты, в углах которых греются
сиреневые прихожане. Они протиснулись сюда по узким сырым каналам многочисленных
прокуренных переходов, прибежали по гулким каменным лестницам, приехали
на стремительных сверкающих больничных лифтах.
Паства здесь самая разнообразная -- давно забытые студенты, ветхие
мусорщики, морщинистые гипнотизеры, старухи. С утренним солнцем исчезнут
все эти гранитные будничные урны с окурками и пестрые котомки. Звенящие
красные трамваи проедутся по их пыльному миру. Судорожно закроются холодные
жабры люков, зажгут ненужный желтый свет в коридорах... Пока же обутый
в голландские ботфорты знатный человек с тростью (набалдашник -- серебряная
рыбка) пытается найти вход. Этот господин с лунным лицом мясника обошел
городской кинотеатр (вокруг -- засохшая крапива), зачем-то пнул дымящуюся
банку из-под абрикосового сока. Ему совсем не было дела до умерших любителей
кроссвордов, но он прекрасно помнил судей в белых париках и красных мантиях
за изящными чугунными оградами своего города. Их быстрые шпаги ему, наверное,
не забыть никогда. Скоро уже полночь, а успеть нужно очень много.