Speaking In Tongues
Лавка Языков
TRANSITUS
Венок сонетов
Бедность воображения обнаружит тот,
кто эволюцию личности будет представлять
себе
всегда в условиях времени и пространства.
Н. Гумилёв
Есть нечто, передаваемое от человека к человеку взглядом, случайным
жестом, возникающее где-то между людьми и незримо присутствующее в них.
Нечто, что есть в звуках музыки, в поэтических строчках. Но это даже не
сами звуки или слова, поскольку это то, что стоит за ними. И мы, благодаря
им, можем почувствовать это только короткий миг переживаемое ощущение бесконечности,
ощущение неведомого, когда-то близкого, но теперь утраченного. Как жизнь
по ту сторону зеркала, как мысль, направленная внутрь самого себя.
Такое ощущение приходит из глубин человека, из самых глубин его природы,
потому что человек – это больше душа, чем тело. А для души нет вечности
и мгновения, пространства и границ; в ней вымысел переплетён с реальностью,
воспоминания живут в настоящем и будущее кажется различимым сквозь дымку
собственных иллюзий.
Это нечто единственно не поддаётся ходу времени. Это какая-то скрытая,
непостижимая взаимосвязь вещей. И мы её чувствуем, когда наши души соприкасаются
с чем-то неизмеримо большим, чем мы сами, - тем неведомым, великим и высоким,
что бесчисленными мирами над нашими головами и в нас самих, - Космосом.
Человек растёт – человек тот же и не тот... Дело не в том, что мужчина
уже не пошлёт «чёрную розу в бокале» любимой женщине, что прекрасные дамы
древности, увы, там, «где прошлогодний снег». Нет, человек остался тем
же, на что был способен сотни и тысячи лет тому назад. Изменяется, изменилось
мироощущение, мировосприятие человека.
Теперь в жёстком ритме своей жизни он острее слышит прошлое и настоящее,
различает целую Вселенную в том, что считал малым, как атом, и среди катастроф
и прозрений современности он зачастую не замечает своего нового отношения
к вроде бы прежнему порядку вещей. Для него это так же естественно, как
смена времён года: то, что ещё недавно казалось фантастическим, входит
теперь в его жизнь так просто, что не заслуживает даже упоминания.
Человек удивлён, ощутив в себе мощь своего разума, подчас он напуган
ею, как бывает напуган этим нечто за мимолётным взглядом... Что это? Космос
– Бог? Или Бог – это Космос? И перед лицом неизвестных пространств и времён
человеку становится необходимым увидеть самого себя, чтобы через своё микро
вступить в космическое макро.
...Не надо вопросов и объяснений, зачем люди во все времена искали
своего Бога. И если человек жив его присутствием, ему не надо лишних движений,
чтобы говорить со всем мирозданием. Своим путём он идёт к свету – через
хаос, через страх, через смерть.
-
-
- Горячим кофе губы обжигали,
- Как странно – не спешил совсем народ,
- И стрелки безнадёжно отставали,
- И я был там, где всё не тает лёд.
-
-
- Чужие люди и чужие дали,
- И мне в лицо смеялся прошлый год –
- Меня так долго нивелировали,
- Но кто найдёт, что я теперь не тот.
-
-
- Аэропорт – бессонница скитаний,
- Ночной вокзал моих воспоминаний,
- Убежище бездомных стариков,
-
-
- И разговоры о заморских странах
- На сумках, рюкзаках и чемоданах
- Под медленное тиканье часов.
-
-
-
-
- Под медленное тиканье часов
- Забвенье наступает осторожно,
- И многое из прожитых веков
- Становится и близко, и возможно.
-
-
- И память древняя из-под оков
- Земных страстей, переплетенных сложно,
- Приходит в откровении богов
- О бренном, быстротечном и ничтожном,
-
-
- Что мучается участию злой,
- А, выстрадав, становится золой.
- И нам уже испробовать едва ли
-
-
- Воды живой с колодезного дна –
- У чёрного лесного колдуна
- Встречали дни, а годы провожали.
-
-
-
-
- Встречали дни, а годы провожали,
- Открытое в самих себе несмело
- Заветным дневникам своим вверяли –
- Бессмертие себе в глаза смотрело:
-
-
- Как в первый день, когда не сознавали,
- Что это свет и нет ему предела,
- Что мир в его лучах мы увидали,
- Так через душу ощутили тело.
-
-
- А нас учили проявлять терпенье,
- Не принимать поспешные решенья,
- Не делать опрометчивых шагов…
-
-
- И по ночам, целуя купол неба,
- Я уходил без соли и без хлеба
- К далёкому Созвездию Весов.
-
-
-
-
- К далёкому Созвездию Весов
- Отправились мои пути-дороги.
- Есть музыка звучания слогов
- И метр слов, поделенных на строки.
-
-
- И если мне нет жизни без стихов,
- Как вещи все неважны и убоги,
- И даже безысходность тупиков
- Не стоит беспокойства и тревоги!
-
-
- И, кажется, совсем не так давно
- Здесь струны лир натягивал Рембо,
- А рифмы его мили измеряли.
-
-
- И выпита усталость, как вино
- Столетней крепости, но всё равно
- Останусь я один в своей печали.
-
-
-
-
- Останусь я один в своей печали
- Среди высоких дождевых завес.
- Шальные птицы глухо прокричали,
- И отозвался им сутулый лес.
-
-
- И растерялся, было, я вначале –
- Меня водил по кругу хитрый бес,
- И люди мне обиды не прощали,
- И я не видел высоты небес.
-
-
- Но ничего не сказано случайно,
- И в каждом слове есть частица тайны
- Творения бесчисленных миров.
-
-
- Так, день минувший полон, но не нов,
- И чередою длинных вечеров
- В моей судьбе виденья детских снов.
-
-
-
-
- В моей судьбе виденья детских снов
- И городов подлунных очертанья,
- И я на звёзды променять готов
- Мальчишеские дерзкие желанья.
-
-
- По мишуре оброненных листов
- Пройдёт любовь в весеннем одеянье,
- И станет вечной красота цветов,
- И смерть не тронет моего сознанья.
-
-
- Лишь прежние изменяться названья
- Да к травам тихо спустятся мечтанья,
- Те, что в бумажных облаках витали
-
-
- И радовали радугой меня.
- Так отчего ж, надежду сохраня,
- Я чувствую спиною холод стали?
-
-
-
-
- Я чувствую спиною холод стали,
- Расстрелянный, поверженный, немой,
- И, вырвавшись в заоблачные дали,
- Стихает постепенно голос мой.
-
-
- О, так ли много обо мне вы знали,
- Чтобы карать меня своей рукой?
- Меня солдаты молча расстреляли
- За то, что был всегда самим собой.
-
-
- И горек, горек воздух над губами,
- Моими полуночными стихами
- По рощам молодым, среди стволов,
-
-
- Рассыпалось стремительное эхо.
- Я не снимаю рыцарских доспехов,
- Внимаю медный зов колоколов.
-
-
-
-
- Внимаю медный зов колоколов –
- Могучее, размерное биенье
- Над ярмаркою праздничных столов
- По шумным многолюдным воскресеньям.
-
-
- Но срок настал – рогатин и колов…
- И было как кровавое знаменье
- Поверх в испуге поднятых голов
- Крестов церковных страшное паденье.
-
-
- Безвременье спустилось чёрной тенью.
- Безмолвные рождались поколенья.
- Бесславные восславились пророки.
-
-
- И нет огня, чтоб холод одолеть.
- Я вслушиваюсь в траурную медь,
- В самом себе ищу свои истоки.
-
-
-
-
- В самом себе ищу свои истоки,
- В былых веках — своих учителей,
- И мне дает июньские уроки
- Безвестный пух безвестных тополей.
-
-
- Однажды мной написанные строки,
- Грустнее слёз и смеха веселей,
- Как ни были б сейчас они далёки,
- Не старше этих городских аллей.
-
-
- И я прошу о мелочи простой –
- Не волновать меня пустой мечтой,
- Не трогать мир мой вольный, одинокий.
-
-
- Хочу уйти от боли и от зла
- Туда, где неизменна суть числа,
- Но вижу у других свои пороки –
-
-
-
-
- Но вижу у других свои пороки,
- Пытаюсь растопить колючий лёд,
- Как бы вхожу в хрустальные пороги
- Лесной реки, где неизвестен брод.
-
-
- И мир, необъяснимый и высокий,
- Здесь новый мир моих признаний ждёт –
- Напиток чёрный, чёрный и жестокий,
- Меня легко над безднами ведёт.
-
-
- Я пью его, и горький, и горячий,
- Он заставляет оставаться зрячим,
- И жажды не избыть одним глотком!
-
-
- Я пью его, как строчкам смысл вверяю,
- И истину, быть может, обретаю,
- Быть может, что в сравнении таком.
-
-
-
-
- Быть может, что в сравнении таком,
- В каком бы не осталось места слову,
- Лишь только полный небом окоём,
- Я покажусь мальчишкой бестолковым.
-
-
- Но если свет ещё во мне самом,
- А первый снег нежданным лёг покровом,
- Так что же, если холода кругом
- И сумерки в обличии багровом?
-
-
- А люди ничего уже не ждут,
- И годы вырастают из минут
- Уделом одинаковым и скучным,
-
-
- Чтоб не сказать пустым, совсем пустым,
- И не хочу назвать его своим –
- Я научусь быть добрым и послушным.
-
-
-
-
- Я научусь быть добрым и послушным
- И разрешу в себе свои сомненья –
- Один большой горячий шар воздушный
- И радости мои, и огорченья.
-
-
- Из талых вод, прозрачных и жемчужных,
- Моё расплесканное отраженье
- Глядит растерянно и безоружно –
- Мгновенье, измененье, удивленье.
-
-
- Пусть время к сентябрю приводит лето,
- Со мною тоже происходит это,
- Чему усилий никаких не нужно.
-
-
- И мёрзнут воды, ледяную просинь,
- Холодную и пасмурную осень
- Прощая и любя великодушно.
-
-
-
-
- Прощая и любя великодушно
- Дождливых дуновений кутерьму,
- Мой маленький огонь – осколок южный –
- Бросает блики в белую зиму.
-
-
- Она идёт уверенно и вьюжно
- И сыпет снег в кипучую сурьму,
- Туда, где многотравье было душно,
- Где хорошо мне было одному.
-
-
- И чем морозней, чем свежей восходы
- И ночи остывающего года,
- Тем больше дорожу своим огнём.
-
-
- Когда заговорят мои сонеты,
- Я обниму его теплом и светом
- И тех, с кем не был никогда знаком.
-
-
-
-
- И тех, с кем не был никогда знаком,
- И тех, с кем повели меня ветра,
- Я снова узнаю в пути своём
- И разделяю с ними вечера.
-
-
- Чуть мокрый от дождя аэродром,
- Огней, бегущих мимо, веера,
- Потерянный и обретённый дом –
- Транзитный рейс из завтра во вчера.
-
-
- Как низко нависают облака!
- Какая-то неясная тоска
- Наплывами, наплывами печали.
-
-
- Зал ожидания, где места нет,
- Где, заглянув в полупустой буфет,
- Горячим кофе губы обжигали.
-
-
-
-
- Горячим кофе губы обжигали.
- Под медленное тиканье часов
- Встречали дни, а годы провожали
- К далёкому Созвездию Весов.
-
-
- Останусь я один в своей печали.
- В моей судьбе виденья детских снов –
- Я чувствую спиною холод стали,
- Внимаю медный зов колоколов.
-
-
- В самом себе ищу свои истоки,
- Но вижу у других свои пороки.
- Быть может, что в сравнении таком
-
-
- Я научусь быть добрым и послушным,
- Прощая и любя великодушно
- И тех, с кем не был никогда знаком.