Слово о Светлом Воскресении

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Юрий Кабанков

СЛОВО О СВЕТЛОМ ВОСКРЕСЕНИИ







С сердечным сокрушением читаются ныне слова святителя Феофана Затворника, писаные всего лишь немногим более ста лет назад: «Ныне в мире христианском истина воскресения Христова так несомненна и всеобща, что устная проповедь о нем кажется совершенно излишнею; -- и мы не возбуждаем веры, а только соуслаждаемся общею верою, когда повторяем взаимные приветствия: Христос воскресе -- воистину воскресе».
Сокрушение наше сердечное не в том даже состоит, что Господь «оставил нас», но в том, что мы сами Его отвергли и переиначили в сердце своем, «непревзойденной логикой кичась». Для многих ли ныне истина воскресения Христова жива и несомненна? Да, ныне мы, в лучшем случае, как зрители в театре, принимаем «правила игры», со стороны созерцая молящихся в храме Господу нашему и «эстетически» наслаждаясь живым действом Божественной литургии, которая, по нашему «прогрессивному» разумению, всего лишь «пройденный этап» в развитии человеческой культуры.
Однако, возможно ли считать пройденным путь, коего никогда не касалась стопа наша? Созерцание действа весьма неравнозначно участию в нем, ибо последнее предполагает в человеке постоянно-великое духовное усилие на пути сопричастия Вселенскому Разуму -- Божественной Премудрости.
Ныне сознание наше погружено в тяжкий духовный сон. Все ужасы и катастрофы, пережитые человечеством, для нас не более, чем занимательная «история», которая нас «не касается», ибо уже не опалит нас своим пламенем. Мы, подобно «братьям нашим меньшим», только с гораздо большей изощренностью, заняты почти исключительно собиранием и защищением земных «сокровищ», удовлетворением своих «все возрастающих» земных потребностей, услаждением своих безудержных страстей и похотей. Мы не желаем видеть, что приходит конец всему -- не только жизни отдельных людей, но и -- по слову епископа Георгия -- «конец жизни и существования целого космоса». И, с превеликим упорством «превращая в похоти попечения о плоти», не желаем слышать и знать о том, что приближается «Великий День встречи этого тварного мира с несотворенным и неприступным светом Божества -- день гибели спящих, но день спасения для тех, которые во время проснулись».
Вековая мудрость, «космическое» знание, заключенные в учении Христовом, говорят нам о том, что и нам можно и должно спастись, великим усилием отряхнув с себя сей тяжкий духовный сон: соумереть на кресте покаяния вместе со Христом и совоскреснуть с Ним в Светлое Его Воскресение, покаянием, постом и молитвою очистившись духовно от всевозможной мирской скверны.
На протяжении всего Великого Поста, начиная с Прощеного Воскресенья, когда мы просим ближних наших простить согрешения наши и сердечно прощаем согрешившим против нас, -- христиане готовят душу свою к великому ее пресуществлению.
Смертью Своей Христос искупил грехи наши. «Он один пил за нас чашу гнева небесного, -- говорит святитель Иоанн Кронштадтский. -- Введите верою в сердца ваши Христа Господа, страждущего за нас, страдайте там, в своем сердце -- вместе с Ним, приведите на память грехи ваши, сокрушайтесь и,если можете, плачьте о них.» Только в таком со-страдании грехи наши умирают вместе с распятым на кресте Христом, чтобы в Светлую Пасху душа наша воскресла очищенной и обновленной.
Начиная с Вербного Воскресенья, когда Иисус торжественно въезжал в Иерусалим на молодом осле, окруженный множеством ликующего народа, -- пройдем и мы вослед Спасителю сквозь Страстную Седмицу к Светлому Его Воскресению.
Итак: после торжественной встречи, проведя ночь вне стен города, Иисус возвращается в Иерусалим и, увидя при дороге бесплодную смоковницу, проклинает ее, и она засыхает. Не иное ли означает этот образ, как: всякая душа человеческая, не приносящая духовного плода, сама себя отсекает от жизни вечной? Тогда же сказано Иисусом: «...отнимется у вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21.43). И как бы о наших, нынешних временах поведал Он ученикам своим: «Ибо восстанет народ на народ и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения на местах. И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24.7-13). Далее Иисус повествует ученикам Своим о грядущей кончине мира, а на следующий день -- во Святой и Великий Вторник -- эта повесть развертывается в грозную картину Страшного Суда, когда «соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овнов от козлищ» (Мф. 25.32). А история проклятия бесплодной смоковницы продолжена в этот день притчею о таланте, скрытом в землю лукавым и нерадивым рабом (Мф. 25.14-30).
Не так ли и мы отвергаем благодать Божию, не желая приумножать то богатство духовное, которое каждому дается Господом изначально? Не так ли Иуда, будучи избранным в дюжину учеников Спасителя, замыслил во Святую и Великую Среду предать Его в руки первосвященников иудейских, дабы получить земное -- тридцать сребренников, зарывши в землю сокровище небесное? Алчная, искушенная дьяволом душа его трепещет во Святой и Великий Четверг, когда, во время Тайной Вечери, Иисус, как бы ненароком, обмолвился: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Мф. 26.21).
Здесь, в Тайной Вечере, берет свое начало одно из сокровеннейших Таинств церковных -- Евхаристия, или Причащение Святых Даров. Не мы лишь одни, оглушенные и ослепленные нашим беспросветным физкультурным атеизмом, воспринимаем сие Таинство Причащения как некий «пережиток интеллектуального развития». Великий Лев Толстой, в гордыне своей и прелести не менее великих попускал себе кощунствовать в отношении сего Таинства, затворяя тем самым душу свою пред благодатью Предвечного; что уж говорить о нас, «рядовых» безумцах, добровольно лишающих себя духовной твердыни!








Отказывая себе во благе Причащения, мы тем самым отказываем дуще своей в жизни вечной. Еще задолго да Тайной Вечери, проповедуя в Капернауме, Иисус возвестил: «Я -- хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне и Я в нем» (Ин. 6. 51, 54, 56). Во время же Тайной Вечери впервые «разыгралась» мистерия, длящаяся уже без малого двадцать веков: «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите; сие есть тело Мое. И, взяв чашу и возблагодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть кровь Моя новаго завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26. 26-28).
Пасхой Распятия или Крестной Пасхой называлась в первые века христианства Святая и Великая Пятница («Пяток»). «Пасха наша -- принесенный в жертву за нас Христос», -- говорит апостол Павел (1 Кор. 5.7). Лишь со второго века христианства начала отделяться от этой Пасхи -- Пасха Воскресения, Пасха всеобщего торжества и радости. А покуда -- нестерпимой болью пронзает сердце наше предсмертный возглас Сына Божия: «Боже, Боже Мой, услышь Меня! Зачем Ты Меня оставил?» Пригвожденный к кресту, распятый и умирающий мучительной смертью, Христос был оставлен Своим Небесным Отцом. Выразить человеческим словом это невозможно, слово «повисает»: Богооставленность Единородного от Отца Сына Божия; пустота; бездна; ничто...
Это последнее действие любви Божией -- положение себя во гроб во исполнение слов Христа о пшеничном зерне, которое, павши в землю, должно умереть, чтобы ожить и принести «много плода». Это есть завершительный акт боговоплощения и как бы новое миротворение. Такова Святая и Великая Суббота, когда Спаситель душою снизошел во ад, чтобы вывести оттуда души стенающих. Сказано Господом через пророка: «Вот Я отверзу гробы ваши и изведу вас из гробов ваших, людие Мои, и дам Дух Мой вам, и живы будете...»
Бессмертие, жизнь вечная есть первоначальное и, если хотите, естественное состояние человека. Новозаветная Пасха, означающая в еврейском языке «прохождение», «переведение», «пощаду», как бы переводит нас от небытия к бытию, от смерти и тления -- к бессмертию. Жизнь есть за гробом -- вот высшая сущность пасхального торжества. Люди в пасхальные дни несут эту радостную весть на могилы своих усопших, даже если, ослепленные своим неверием, и не подозревают об этом.
Воскресение Христово -- единственная наша надежда в этом смятенном, отталкивающем нас мире среди растления умов и сердец наших, в умножении нестроениий семейных, в разъединении и раздорах церковных. «Потому глас ангела: тецыте и миру проповедите, в отношении к нам, то же значит, что: живите так, чтобы смотря на вас, мир христианский не христианский сказал: воистину Христос воскресе, потому что видимо живет в том или в другом, видимо силы деются в нем,» -- говорил Феофан Затворник. Вонмем же и слову св. Иоанна Златоуста, призывающего в день Светлой Пасхи: «богатые и убогие, ликуйте друг у друга. Воздержанники и ленивые, почтите этот день. Постившиеся и непостившиеся, -- возвеселитесь сегодня.» В этот день Евангелие читается в храмах на разных языках в ознаменование того, что Христос воскресением Своим воскрешает к жизни весь мир, всю Вселенную. И поется в православных церквах стихира, призывающая всех ко христосованию: «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга объимем, рцем; братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением и тако возопим: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.»
Воистину.




Апрель 1992 г.