Однажды, когда в горах бушевала метель, злобный демон Румпельштильтхен,
приняв обличье усталого путника, появился в таверне, где гостям прислуживала
златокудрая красавица Дристенпупхен.
«Эй, красавица,» -- вскричал Румпельштильтхен, -- «подай-ка мне зауэрбраттен
с бобами, да доброго баварского шнапсу.»
Но бесстрашная Дристенпупхен и бровью не повела.
«Красавица, будь добра,» -- медоточиво произнес коварный Румпельштильтхен,
-- «принеси мне зауэрбаттен с бобами, да доброго баварского шнапсу.»
Но прекрасная Дристенпупхен не поддалась на сладкие уговоры.
«Красавица,» -- в третий раз произнес Румпельштильтхен, -- «мне нужен
зауэрбаттен с бобами и добрый шнапс из Баварии.»
Тут Дристенпупхен гордо отвечала ему: «Этот столик не обслуживается.»
Рассвирепел Румпельштильтхен, личина усталого путника спала с него,
и он, представ в своем уродливом виде, закричал: «Ах так. Тогда я превращу
тебя в навозного червя, и ты будешь питаться вечно свежей коровьей лепешкой,
пока не поцелует тебя мужчина.»
И Румпельштильтхен расхохотался, и не успел еще смолкнуть его адский
смех, как несчастная Дристенпупхен оказалась по другую сторону Альп, внутри
коровьей лепешки, посреди улицы в небольшой деревушке.
Шли годы, а заколдованная коровья лепешка все лежала и лежала посреди
главной улицы. Но вот однажды бургомистр деревни созвал всех-всех жителей
в кабачок, чтобы отпраздновать свадьбу своей единственной дочери. Пришел
туда и местный пьяница, красноносый Фриц. Все славили красоту невесты,
но Фриц только пил; все славили жениха, но Фриц пил молча. Лишь когда заговорили
об отце невесты, бургомистре, Фриц встал и обидел его нехорошим словом.
И тогда два дюжих кузнеца схватили его и выбросили на улицу.
Упал Фриц лицом прямо в навозную кучу, и лишь только его губы коснулись
жирного навозного червя, перед ним предстала златокудрая красавица и произнесла:
«Благодарю тебя, о мой спаситель, и буду тебе верной женой.»
Фриц и Дристенпупхен поженились. Дристенпупхен родила двенадцать детей,
а Фриц с каждым годом пил все больше и больше.
А когда злобный Румпельштильтхен узнал об этом, то расхохотался так
сильно, что разлетелся на тысячу кусков, самый вонючий из которых долетел
аж до Мюнхена.