Томас Стирнз Элиот

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Томас Стирнз Элиот

В переводах Бориса Летарова



Именование кота

Qu. Horatii Flacci
Carmina III,30

Я — памятник себе
(подражание Горацию)





Именование кота


Дать имя коту — это трудное дело
          Отнюдь не одна из воскресных причуд.
Как шляпник, Вы скажете, обалдел он,
          Когда говорю, что три имени
                                                              разных нужно коту.
Есть, прежде всего, повседневное имя:
          Скажем Питер, Огюстус, Алонзо и Джеймс.
Скажем, Виктор и Джонатан,
                                                    Джордж или Билли —
          Все эти прозвища на каждый день.
Есть сладкозвучнее летнего ветра —
          Довольны и дама и джентльмен —
Есть Платон, есть Адметус,
                                               Электра, Деметра
          о все эти прозвища на каждый день.
Но я говорю — кроме клички нейтральной,
          Особенней имя быть должно у кота:
Иначе как сможет он хвост держать
                                                                вертикально,
          Гордиться собой и смотреть Вам в глаза?
Могу дать вам перечень прозвищ этого рода —
          Скажем, Мункустрап, Кваксо, Корикопат
Скажем, Бомбальурина или Джеллилорум —
          Те, что единственным могут сделать
                                                                           кота.
Но осталось еще разобраться с последним,
          И имени этого Вам не раскрыть,
Будь даже Вы самым искусным исследователем:
          Лишь кот его знает и в тайне хранит.
Когда Вы увидите в глубокой задумчивости
          Кота — я скажу Вам, причина того:
Его ум поглощен созерцанием вдумчивым
          Мыслей о, мыслей о, мыслей об имени
                                                                               его.


Бездонном, немыслимом имени его.


Qu. Horatii Flacci
Carmina III,30

Я возвел монумент меди нетленнее
Каменных пирамид великолепнее
Что ни влага дождей ни ветер немощный
В прах не смогут стереть. Ни бесконечная

Вереница годов или бег времени.
Не всему умереть — многая часть меня
Избежит перейти. И до тех пор греметь
Слава будет пока по Капитолию

Вверх понтифик идет с тихою Девою.
Скажут: Там где гремит Аувфид неистовый
Там где бедный водой Давн земледельцами
Правил сам от сохи, низкий над низкими —

Там я первый привел песню Эолии
В италийскую речь. Ты же Дельфийская
Мельпомена прими гордость заслуг моих!
Благосклонно венчай голову лаврами!


Я — памятник себе
(подражание Горацию)

Я велю: сорвите с меня пелену,
И алые ленты сдайте в музеи.
Я каменею в гранитном плену
И мрамором кожи теплею.

Я стою и стотонной своей головой
Небесного свода края задеваю.
Мне Эхнатоны, Рамзесы толпой
Поклон свой несут, обмирая.

Прокричит одинокий ночной муэдзин
С нерушимой башни Бастилии
И застынет в испуге не знающий зим
Изумленный житель Бразилии,

Когда вдруг обратившись глазами горе,
Где раньше были лишь небо и ветер,
Увидят — богов красивей и мудрей
Там я возвышаюсь, бессмертен и светел.