Ален Боскэ

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Ален Боскэ
Из книги «Порыв Бога»

Перевел Максим Анкудинов





Какой игры?
Я кричу
У меня нет прав на мечты пустые...









От переводчика:

Ален Боскэ (настоящее имя Анатоль Бриск), родился в 1918 г. в Одессе, рос в Бельгии, в Брюсселе, сражался с немцами сначала в рядах бельгийской армии, затем -- французской, отступил в Англию, высадился вместе с де Голлем и американцами в Нормандии. Антология рассказывает: «...Он также деятель культуры, критик, эссеист, переводчик, романист, но прежде всего -- поэт.» Книги: «Стихи (I), 1945-1967» (1979); «Стихи (II), 1970-1974» (1980), «Сонеты на конец века» (1980), «День после жизни» (1984), «Порыв Бога» (1986), «Палач и акробаты» (1989).
Ален Боскэ: «Моя участь, судьба -- произносима. Я -- то, что я написал.» Гран-при поэзии Академи Франсэз. Участник борьбы за мир (лагеря на пепелище Хиросимы). Французский Клуб Поэтов в Интернете регулярно печатает его тексты, стихи, статьи о современной поэзии...





Какой игры?



Филиппу де Ротшильду посвящается

Какой игры, какого огня,
песни какой, крови какой?
Мир кажется неподвижным
и безответным
в перьях своих, в дымах..
Кто может сказать
об этом миру? Кто может сказать:
будь жёстким и твёрдым, как шар скарабея,
как его кокон, бесформенный кокон,
твёрдым, как почка сирени бесцветная?
Какого веселья и веры какой,
презренья какого и спора? Предмет
великой помойки, где заря всё бормочет,
шлёпая по грязи, где задумалась смерть,
Великий объект поклонения, раб,
что произносит какую-то рыбу:
буйвол на завтра и буйвол для завтра;
птицу читает едва по складам: а-со-ба-ку-
-в-сле-ду-ю-щи-й-раз; который сезон --
-- или какого резона, рожна? -- или --
-- которое лето молчать?
или садить опупевшее дерево?
или уставшее быть деревней
после деревни тупой наразвес? и приносит
дерево это лишь отцеубийства
плод; и какого ли духа, железа
ли, мускула мощного, чтобы звезду
сжать, чтоб внедриться в неё, раствориться,
чтобы понять её, чтобы свою
башню в звезду превратить
и обратить её в бурю и жалость.
Вещь, что останется, если внезапно
ли, тихо ли стать незнакомым почти
как непроизнесённое здравствуй, и как
лошадь, что обращается в гриву.
Вещь, что останется, если терзать
суд посадить за нелепие лета
эту весну? И какой же воды,
слова какого, какого же слова?
Пьянство, что стало ли, что обратилось
облачной плотью ли, жидкой ли плотью,
облачным телом ли. И эти лимоны,
что катятся, чтобы кожурой покрыться.
И эти тринадцать экваторов, так
стянутых, что не более трёх
из них останутся живы. И эти
суровые материи в их путеше-
ствии к духу. И магия эта,
и мудрость, которой
мрамор был вшит в меланхолию мрамора.
Какого холода, какого права,
какого пламени, какой души?





Я кричу



Я кричу о потерянных детях.
Я пишу.
Я кричу о женщине разлюбившей.
Я пишу.
Я кричу о том, как солнце затмилось.
Я пишу.
Я кричу о дереве убитом.
Я пишу.
Я кричу о планете сумасшедшей.
Я пишу
О невозможности кричать





* * *



У меня нет прав на мечты пустые:
Я бог, я обязан вещать;
У меня нет прав на любовь простую --
О, я бог, я совершаю деяния;
У меня нет прав на оттенки мая:
О, я бог, я бог, и вокруг -- декабрь.
У меня нет прав на движение музыки,
Ибо грохот я, переломов треск;
И ещё у меня нет права расспрашивать
прибрежный лёд и лазурь океана,
потому что сам отвечаю им.
У меня нет права на диалог,
Я бог, я одинок, я обречён на монологи.
А тишина-то, есть хоть на неё права? --
-- Нет, я бог, я должен вещать убедительно.
И смерть-то моя, на неё-то есть право?
-- Я должен быть бессмертным, вот моя участь.
Поскольку я бог,
я обладаю божественностью,
вот только какой -- не знаю.