-- Скажи мне, таинственный человек, есть ли у тебя кто-нибудь, кого
бы ты по-настоящему любил -- мать, отец, сестра, брат?..
-- У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата.
-- А друзья?
-- Смысл этого слова мне до сих пор еще не знаком.
-- Родина?
-- Я даже не знаю, где она находится.
-- Красота?
-- Я любил бы ее охотно, будь она божественна и бессмертна.
-- Золото?
-- Я ненавижу его так же, как вы ненавидите Бога.
-- Но что же ты любишь тогда, странный человек?
-- Я люблю облака…облака, уплывающие вдаль…в даль…удивительные облака!
Отчаяние старушки
Маленькая, сморщенная старушка радуется, глядя на очаровательного младенца,
который сам по себе уже праздник для каждого, кто только взглянет на него;
этот малыш такой же слабый и беззащитный как и она сама, и, также как и
она, без зубов и волос.
Она походит к нему, чтобы подарить свою улыбку.
Но малыш испуганно отбивается от ласки старой доброй женщины, наполняя
дом пронзительными криками.
И тогда старушка возвращается в свое вечное одиночество и тихонько
плачет в уголке: «Ах, несчастные мы старушки, наш возраст -- лишь тень
былой радости, такой же чистой и невинной, и этой тенью мы вселяем ужас
в маленьких детей, которых так хочется любить!»
Исповедь художника
Какими проникновенными бывают осенние вечера! Они пронизывают буквально
до боли, и ощущение Бесконечности становится все острее, ибо удивительное
чувство неопределенности может обладать и глубиной и силой.
А с каким наслаждением взгляд тонет в бескрайнем море и бесконечном
небе! Одиночество, тишина, восхитительная непорочная синева - дрожащая
вуаль над горизонтом, чья ничтожность и отчужденность так напоминают всю
безнадежность моего существования, которое лишь монотонная мелодия взволнованного
моря, все, о чем я думаю, или все, что думает во мне (в грезах я
быстро исчезает); все это может думать так же, как думаю я, но, в отличие
от меня, думать гармонично, живописно, выразительно, без хитросплетений,
без умозаключений.
Каждый раз, покидая меня или набрасываясь на новую жертву, эти мысли
становятся все более неудержимыми и неистовыми. В сладострастии и неге
их сила порождает приятное страдание и беспокойство. И вот уже мои нервы
отчетливо вибрируют болью.
Небо сводит с ума своей глубиной, а его прозрачность просто выводит
из себя. Бесчувственность моря, неизменность и незыблемость всей картины
уже коробят меня… Но нужно ли все время выбирать между вечным страдание
и вечным бегством от прекрасного? Природа, безжалостная обольстительница,
ты всегда побеждаешь! Отпусти меня! Хватит испытывать мое самолюбие, мои
желания! Попытка написать Прекрасное лишь поединок, в котором с криком
сдается испуганный художник.