Speaking In Tongues
Лавка Языков

Шарль Бодлер

Парижский сплин

Незнакомец

-- Скажи мне, таинственный человек, есть ли у тебя кто-нибудь, кого бы ты по-настоящему любил -- мать, отец, сестра, брат?..

-- У меня нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата.

-- А друзья?

-- Смысл этого слова мне до сих пор еще не знаком.

-- Родина?

-- Я даже не знаю, где она находится.

-- Красота?

-- Я любил бы ее охотно, будь она божественна и бессмертна.

-- Золото?

-- Я ненавижу его так же, как вы ненавидите Бога.

-- Но что же ты любишь тогда, странный человек?

-- Я люблю облака…облака, уплывающие вдаль…в даль…удивительные облака!

Отчаяние старушки

Маленькая, сморщенная старушка радуется, глядя на очаровательного младенца, который сам по себе уже праздник для каждого, кто только взглянет на него; этот малыш такой же слабый и беззащитный как и она сама, и, также как и она, без зубов и волос.

Она походит к нему, чтобы подарить свою улыбку.

Но малыш испуганно отбивается от ласки старой доброй женщины, наполняя дом пронзительными криками.

И тогда старушка возвращается в свое вечное одиночество и тихонько плачет в уголке: «Ах, несчастные мы старушки, наш возраст -- лишь тень былой радости, такой же чистой и невинной, и этой тенью мы вселяем ужас в маленьких детей, которых так хочется любить!»

Исповедь художника

Какими проникновенными бывают осенние вечера! Они пронизывают буквально до боли, и ощущение Бесконечности становится все острее, ибо удивительное чувство неопределенности может обладать и глубиной и силой.

А с каким наслаждением взгляд тонет в бескрайнем море и бесконечном небе! Одиночество, тишина, восхитительная непорочная синева - дрожащая вуаль над горизонтом, чья ничтожность и отчужденность так напоминают всю безнадежность моего существования, которое лишь монотонная мелодия взволнованного моря, все, о чем я думаю, или все, что думает во мне (в грезах я быстро исчезает); все это может думать так же, как думаю я, но, в отличие от меня, думать гармонично, живописно, выразительно, без хитросплетений, без умозаключений.

Каждый раз, покидая меня или набрасываясь на новую жертву, эти мысли становятся все более неудержимыми и неистовыми. В сладострастии и неге их сила порождает приятное страдание и беспокойство. И вот уже мои нервы отчетливо вибрируют болью.