Speaking In Tongues
Лавка Языков
ИСКУПЛЕНИЕ
-- Иди-ка сюда, -- сказал я и щелкнул пальцами. Она подошла, сияя.
-- Посмотрите на меня. Посмотрите на нее. Вы не считаете, что должны
извиниться перед нами?
Они там молчали. Одна туманность тихо вплыла в другую туманность. Советуются.
Она дернула меня за руку.
-- Ах, оставь, -- сурово сказал я. -- Если они такие умные, то почему
мы такие мертвые?
* * *
Мы договорились, что каждый сам выберет время и место. Она не слишком
задержалась. Мне нужно было улаживать перед отбытием слишком много дел,
поэтому я не стал улаживать ничего. Горячая вода, тонкая белая линия, короткая
вспышка боли и раскаянья перед теми, кому поломал жизненную схему, кого
сделал несчастными на полчаса... Странный гулкий смех, шум воды, трещина
в сознании -- а, какого черта! А потом только мурашки в кончиках пальцев
и падающий потолок.
У нее все было еще проще. Повесила на плечики в коридоре свою стильную
курточку, вывернула сумочку над столом, поймала забившегося под кресло
котенка, долго его, ошалевшего, целовала, затем швырнула за дверь, сгребла
со стола таблетки, долго и судорожно глотала, запивая из баночки джином
с тоником, потом просто прихлебывала, расхаживая по комнате, одной рукой
стягивая с себя тряпочки, другой поднося банку ко рту. Зевнула и легла
на продавленный диван, бледная, хорошенькая, глупая... Могла бы... подумала
что-то еще и уснула.
* * *
-- А ты уверен, что это здесь? -- сказала она, когда последние белесые
волокна растаяли в воздухе, и мы остались посреди серых стен, кончавшихся
где-то далеко вверху.
Я покосился на нее. Детское личико чуть опухло, как бывало всегда,
когда она накануне наплачется или выпьет. У меня ныли запястья. Зато ноги
были удивительно легкими. Я шагнул куда-то в сторону, и сразу же мы очутились
в едва освещенном круглыми желтыми лампами коридоре. Она шла чуть позади
-- и задумчиво, я это чувствовал, смотрела на меня временами.
--Ты веришь, -- начал я, останавливаясь, -- ты веришь, что я тебя люблю?
-- Конечно, милый, -- улыбнулась она. Мне показалось, что она ждет
еще чьего-то появления. Я решительно зашагал дальше.
Вскоре мы увидели дверь и темноту за дверью. Вернее, увидел я, она
шла за мной, уставившись в пол, и налетела на меня, когда я остановился.
-- Осторожно, -- сказал я. -- Ты мне пятки отдавишь.
-- Извини, -- отозвалась она.
В темноте мы наощупь нашли постель. Или уж не знаю, что это было. Что-то
мягкое и почти живое. Мы сели с краешку. Я взял ее за руку. Она повернула
голову ко мне.
Я принялся целовать ее пальцы.
-- От меня пахнет какой-то дрянью, -- сообщила она.
Я рассмеялся.
-- От тебя не может ничем пахнуть. Хотя нет... От тебя пахнет котенком.
-- Правда?
-- Сущая правда...
Я подумал, что никогда не слышал, как бьется ее сердце. Она, будто
подслушала мои мысли, прижала мою голову к своей груди.
* * *
Мы лежали обессиленные. Глаза привыкли к темноте настолько, что темнота,
казалось, начала светиться. Ее тело светилось, во всяком случае. Она перехватила
мой взгляд и рассмеялась:
-- Мы совсем голые.
Наверное, в моих глазах что-то мелькнуло. Что-то, различимое даже в
темноте.
-- Представляю, каким ты был смешным, когда стоял перед ними и чего-то
требовал.
-- Помолчи, -- сказал я. -- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Какое-то время мы лежали неподвижно. У меня затекла нога. Поворачиваясь,
я коснулся ее бедра, и она вздрогнула.
-- И вот этого, -- расчетливо медленно сказал я, -- нам и не хватало?
Она продолжала молчать. Я же сам просил ее об этом.
-- Ну, прости, -- я придвинулся к ней и целовал до тех пор, пока она
не впустила меня в себя, сладко, по-детски вздохнув.
* * *
Сегодня утром ее тошнило. Я не знаю, что это значит. Я вообще мало
что знаю и понимаю. Есть вещи, понятные мне, как восход и заход солнца,
наслаждение или боль. А она говорит, что это все одно и то же. Ей виднее.
Она даже знает, откуда мы пришли. Возможно, она старше меня.
-- У нас будет ребенок, -- говорит она, глядя на меня сияющими глазами.
-- Сын. Как ты хочешь его назвать?
Это наша последняя игра -- придумывать имена всему вокруг. Я не знаю,
что такое ребенок.
-- Что такое ребенок? -- спрашиваю я. -- На что это похоже?
Она смеется. У меня становится тепло в груди.
-- Это маленький ты, -- говорит она. -- Совсем-совсем маленький. А
потом он станет большим. Вырастет, понимаешь?
Я понимаю. Он станет большим и займет мое место. Тонкая белая линия.
Она смотрит серьезно.
-- Придумай ему красивое имя, -- говорит она.
Мы одни в этом мире. Совершенно одни.
20.10.00