Speaking In Tongues
Лавка Языков

Андрей Агафонов

Из книги «РАЗЛУКА МУЗЫКА»

стихи 1989-1994 годов





* * *



Прощай, моя хорошая!
Теперь уже не встретимся.
Гляди -- мурашки ползают
По дынной корке месяца.


Идет по небу молния,
Идет и спотыкается...
Я б загадал желание,
Да что-то не гадается.


Еще два-три мальчишества,
И сердце успокоится --
Мой поезд отправляется
До Северного полюса.




ТАНЕЦ С НЕВИДИМКОЙ



* * *



Золотыми словами поведай,
Мимолетностью отлакируй
Упоение первой победой --
Новогодний хмельной поцелуй.


Затяни серебристою дымкой
Недокуренных двух сигарет
Танец за руку с невидимкой,
Отвернувшейся лампочки свет.


Злато-серебро... царская водка
Откровенностей и передряг!
На, лови же у подбородка
Ты на пиво последний пятак --


И твердишь, подпоясан веревкой:
«Время -- разум... время -- разбой...»
А судьба сорокой-воровкой
Все летает, следит за тобой.




* * *



По вечерам, по вечерам --
Особенно по вечерам! --
Куда я денусь, где приткнусь
За тыщу верст от милых глаз,
От милых глаз, от милых уст?
На кухне одинокой газ
Хватает чайник за бока
По вечерам, по вечерам...


Издалека, издалека
Мои признанья полетят,
А мне в ответ -- всегда в ответ! --
Холодных вечеров закат:
Ты где-то там, ты где-то там...
Оттуда исходящий свет
Закружит голову мою
По вечерам, по вечерам -


Люблю так тягостно, люблю
Невыносимо! -- Отвечай,
Как выжить мне за тыщу верст
От милых глаз? По вечерам
Завариваю крепкий чай
И не хватаю с неба звезд --
На что мне звезды?.. На закат
Всегда глаза мои глядят...




* * *



Серые мысли с белой трещиной,
      Курение натощак...
Горько, горько любимую женщину
      Сумерками угощать!


Скоро осенний вечер выплеснет
       Сиреневое вино
На серую скатерть неба -- свыкнемся
       С тем, что стало темно,


Сядем с тобой у окошка, с краешка
       Света... Капает воск.
Не затопить ли нам печь, хозяюшка,
        Не набросать ли звезд...




* * *



Голод не голод -- а муторно жить
На подведенный живот:
Каждое утро себя тормошить --
Город невольника ждет!


Раб -- и работай: за восемь часов
Город вычесывай весь...
Вечер на плечи, и дверь на засов --
Можешь спокойно поесть.


Горе -- не горе, а тянет свернуть
На перепутье дорог --
Черному ворону грудь распахнуть,
Камнем ли кануть в острог...


Все так обычно: за восемь часов
Ночь подороже продать...
Вечер на плечи, и дверь на засов -
Можешь теперь зарыдать.




МОРОКА



* * *



Вечерами святыми и страшными
Не оставь ты меня одного.


Вьется над разговорами нашими
Синеватый дымок ничего,
Наши тени черны и таинственны
И подернуты голубым...


Две недели в году единственных
Я никем, ничем не храним,
Беззащитен -- что хочешь спрашивай,
Только не оставляй в тишине!


Вечерами святыми и страшными
Жутковато бывает мне.




* * *



Тишина -- тишиною...
Ждешь
Шума чужих одежд...
Проснешься --
Омоет дождь
Надвое сломанный день.


Вслушиваешься в ночь
До слуховых
Морок:
Лицо,
Покуда темно,
Снова от слез мокро.


-- Сойди!
Слово шепни,
Сомни подушкку мою! --
Надвое сломаны дни
Тем,
За кого молюсь.




* * *



Маленькие Муки заглядывают в гости,
Маленькие Муки мне ломают кости:
Сбрасывают туфельки с тонким каблучком,
По хозяйским чреслам гуляют босиком.


Маленькие Муки лилейными руками
Вырвут мое сердце и рассыплют лепестками,
Пустят мне по жилам персиковый сок,
Бросят мне под ребра мрамора кусок.


Я ломаю туфельки с тонким каблучком,
Я смеюсь коротеньким, страшненьким смешком,
Прячу в печку платьица... Я хочу от скуки,
Чтоб заплакали мои маленькие Муки.


Ах, маленькая музыка маленьких смертей!
Таяние льдинок -- сахарных костей --
Косточек... Нет, веточек... Помутненье лиц --
И хозяин комнаты, падающий ниц.




ОСЕННИЕ ПЕСЕНКИ



* * *



Луна со мною не говорит,
И я молчалив -- на беду...
В мои бродячие октябри
Не знаю, куда иду.


Что значит, что спрашивает Луна,
Заглядывая в лицо?
За что так бесцеремонно она
Считает меня подлецом?


Что ж делать -- остановиться? Лечь
На полосе ледяной?
Легко (будто крылья сброшены с плеч)
И страшно мне под Луной.




* * *



Не садятся бабочки мне на рукава.
Видно, все потеряно стало для меня.
Думал я по глупости, что любовь -- трава,
А в траве холодная ползала змея.


Не садятся бабочки мне на рукава:
На исходе сахар, выцвели шелка.
Вертятся поблизости, касаются слегка
Две-три жирных моли, два-три мотылька.


Не садятся бабочки мне на рукава --
Сам я, будь я бабочкой, боялся бы себя!
Черная, тяжелая, подлая рука...
Видно, все потеряно стало для меня.




* * *



Холодно быть железным.
Даже ржаветь -- теплей.
Шел я по жизни лесом,
Боялся диких зверей.


И шелушилась кожа,
И проступала сталь...
Ну, как же Тебе, о Боже,
Меня такого не жаль?!


Вот я вышел из леса --
Воды не могу пригубить...
Холодно быть железным,
Холодно сильным быть.




* * *



А я давно уже там,
Я там навсегда и всегда -
Слепящие зеркала,
Светящаяся вода.


А я пока еще здесь
Устраиваю дела...
Непроницаема жесть,
И штукатурка бела.


А я гляжу на себя
Сквозь белые облака --
И светлые взоры мои
Скользят вдоль потолка.




НАРЦИСС



Углы мои -- от изголовья
До паука и до Луны.
Навылет поражен любовью,
Я различаю только сны.


Снаружи -- полное бессилье,
Напрасно ставить невода:
Размыла зеркало России
Хлористо-ржавая вода.


Любая связь уже бесплотна,
Любые канули часы,
И расплываются полотна
От оседающей росы,


От разъедающих туманов,
От гнилостного ветерка...
Мораль классических романов
Обмылком крутится в руках.


Но взор торопится обратно:
Смотреть туда -- такая честь!..
Там все так смутно и невнятно,
Там даже вряд ли что-то есть...


Лишь я, закованный невольник,
Никем не купленный пока,
Я, заключенный в треугольник
Стены, Луны и паука,


Реален лунным обаяньем
Нагого тела своего,
И все, что близ меня сияньем
Не озаряется -- мертво!




РЫЦАРЬ



* * *



Эпохой осенен, каким я вспыхну знаком?
Лишь Вечному огню желанен я и лаком,
       Соломенный герой.
Трагедии пути не выспросишь у камня:
Где гибели найти, подсказка не нужна мне --
       Потешимся игрой!


Ни четок, ни шарфа -- под солнцем восходящим
Мне голому тепло; на горбунке ледащем,
       Картонном скакуне
Над пропастью махну -- и пропасти поверю,
И смрад ее вдохну... Но кто подобен Зверю --
       Тот не подобен мне.


Пожалуй, здесь замрем; гордыня -- грех смертельный,
Отшельнический грех, божественный -- смятенье
        Не плоти, а души...
Вселенную творю, гостей не приглашаю --
Что камешку лишай, что камешек лишаю?
        Мы оба хороши...


На том стою -- увы! с ничтожной обороной:
Без веры, без любви, до слез вооруженный
         Травинкою-копьем.
Стою -- и не сдаюсь, и шапку не ломаю,
И в пояс не клонюсь ни октябрю, ни маю
          Под ветром и дождем.




* * *



О, как я рвался в лес!
О, как я рвался прочь!
Как гулко по тропе
Лесной стучали ноги --
Как будто вот сейчас
Я проломлю насквозь
Морщинистую грудь
Разбитой путь-дороги.


Я обнимал стволы,
Ладонь была черна...
То камень, то стрела --
Кругом летели птицы
На призрачный огонь
Границы бытия --
Чему в лесу еще
Так мертвенно светиться?..


Пиная корни в ход,
Придерживая дух,
Я падал наугад,
Я брел, куда осталось --
Ни проблеска, ни зги!
Ни дома, ни двора!
Нашелся только я --
Дорога потерялась...




* * *



Усталый скрип телег,
         Что везут миру хлеб,
Еле ловит слух


          Они везут нам хлеб,
Пыль или пух




Белесым облаком,
          Голубым молоком
Пыль из-под колес


          Скользят по нам легко
Пальчики звезд




Мой черно-белый фильм:
          Свист измученных флейт,
Безысходный лес


          Мильоны млечных лет
Льются с небес




Лицом уткнувшись в пыль,
          На одной из телег
Продолжаю путь


          Везем мы людям хлеб,
Дым или ртуть




ОТРАВА



* * *



Шершавая душа твоя
Молитвами расшатана,
Подушками подслушана,
За ужинами скушана.
Шершавая, да теплая,
Да соком исходящая,
Приправленная стеклами --
Отрава настоящая...




* * *



Ты рядом далеко,
И это так легко --
Как звездам и огням,
Перемигнуться нам.
А если ты не спишь,
То видишь в небесах
Сияющий Париж
На полных парусах...




* * *



Слово -- тающий звук
Полуоткрытых губ.
Слово -- третий звонок
Полузабытых строк.
Сколько вытерпеть мук,
Чтобы суметь слова
Складывать, как дрова?..
Слово -- обугленный труп
Сказанного едва...




* * *



Виноград поцелуев твоих я согласен брать еле дыша,
Лишь ладонью легко по щеке проведу -- вот и вся моя ласка...
Ах ты, Лена-ледышка, душистая ночь, хороша твоя маска
Равнодушной симпатии -- Господи, как хороша!..


Обжигаясь ментолом до сахарной ваты во рту,
До белесого дыма в мозгах, так что... ах, не обманывай! --
До слепящих огней под ногтями любить за тобой темноту
Подвенечного? -- Нет, погребального, милая! -- марева.


На толченый сухарик слетелись ко мне воробьи
Золотой земляною рудою, да грязной периною -- голуби,
Будто боги-торговцы толкуют, а боги-филологи
Им поддакивают, говоря об уже безнадежной -- любви.


Выплывают абрисы родных абрикосовых лиц,
Потолок надо мной шелестит серпантином сиреневым...
Чистый спирт, словно жидкий хрусталь, записной скандалист
Опрокидывает и шутя запивает вареньем


То ли яблочным, то ли малиновым -- Бог им судья!
Отхожу, растворяюсь я, не получив ни оскомины:
В этом бежевом царстве, надушенном царстве соломенном
Слишком много вранья -- слишком много вранья,
                             слишком много вранья.




ИГРА НА ПОРАЖЕНИЕ



Злая шутка



Хрипи, задушевная песенка,
Медовою слюнкой тяни
Про жизнь одного сумасшедшего --
Я помню те ночи и дни.


Я помню -- под каплями теплыми
Послушно сникала трава,
Маньяк потаенным фонариком
Искал на дороге слова.


Нашел... И приладил... И лязгнули
Суставы изломанных лет...
За этими скушными дрязгами
Прошел незаметно рассвет,


И высохли травы, и ржавчина
Испортила оба крыла...
А в небе купались воробышки
И где-то крапива цвела.




Скорый поезд



Я озаряю свечечкой
Железные пути,
Которые до вечера
Мне суждено пройти.


А что за ними вечером
Со мной произойдет,
Того никто не ведает
И после не поймет.


Летит вагон, как висельник,
Бежавший от петли,
И осыпает искрами
Прогалины земли,


Несчастные, дрожащие
Деревья и кусты,
Тела, во тьме лежащие
И шепчущие: «Ты...»


Я озаряю свечечкой
Железные пути,
Способные до вечера
Меня с ума свести...




У трона



Стекла это или тени,
Я не знаю -- не смышлен.
Уронили на колени
И сказали: «Бей поклон!»
«Голову долой!» -- а сами
Лихо брызнули во тьму,
И теперь перед глазами
Что такое -- не пойму...




Шахматы



Что впереди! Что позади!
Который год иду по краю
И замерзаю на пути --
И так мучительно сгораю...
Переходя через года,
Равно огонь и лед глотаю,
И на последней клетке -- таю...
А дальше -- плещется вода.




ТЕНЬ ОКЕАНА



Что судьба моя? Призрак, упрятанный в воду.
Сквозь меня пронесли серебро и свободу.


Словно чудо, сижу в перепуганном море --
Зацветает, кипит наше светлое горе.


Что печаль моя? Призрак, ушедший из виду --
Сквозь него разглядишь ледяную обиду.


Взрывы мелких монет -- и на дне океана
Расцветает кустарник гнилого нарзана.


Я ладони свои простираю с улыбкой,
Словно море -- больной, словно марево -- зыбкой:


Шевелюсь на авось, подаянию рад...
Будто пальцы мои не насквозь пролетят.