Speaking In Tongues
Лавка Языков
Интервью с Уильямом Берроузом
взято Грероги Корсо и Алленом Гинзбергом
Опубликовано в «Journal For the Protection of All People», 1961
Перевел Михаил Гунин
Корсо: Какова область вашей деятельности?
Берроуз: Kunst unt Wissenschaft (1).
Корсо: Что Вы можете сказать о политических конфликтах?
Берроуз: Политические конфликты -- просто направленные манифестации.
Если возникают конфликты, можно быть уверенным, что участники намерены
поддерживать их, пока надеются получить выгоду из ситуации. Участвовать
в поверхностных политических конфликтах -- значит совершать ошибку быка
на родео -- вы бросаетесь на тряпку. Вот для чего существуют политики --
чтобы приучать вас к тряпке. Точно так же тореадор приучает быка, приучает
подчиняться, гоняться за тряпкой.
Корсо: Кто управляет тряпкой?
Берроуз: Смерть.
Гинзберг: Что такое смерть?
Берроуз: Уловка. Уловка времени, рождения и смерти. Больше не
могу продолжать, слишком много людей понимают.
Корсо: Чувствуете ли вы какие-то заметные изменения в устройстве
человека? Новое сознание?
Берроуз: Да, могу вам точно ответить. Мне кажется, что изменение,
мутация в сознании произойдет самопроизвольно, когда определенное воздействие,
которое существует сейчас, исчезнет. Я думаю, основной инструмент монополии
и контроля, который мешает расширению сознания -- это словарная шина, контролирующая
ощущение мышления и обманчивые чувственные впечатления людских масс.
Гинзберг: А если исчезнет воздействие, что дальше?
Берроуз: Шаг вперед должен быть сделан молча. Мы отделяемся
от словесных форм -- это может быть достигнуто заменой слов, букв, понятий,
словесных понятий, других способов выражения, например, цветом. Мы можем
преобразовать слова и буквы в цвета (Рембо сформулировал это в своих цветных
гласных буквах, слова в кавычках могут быть прочтены молчаливым цветом).
Другими словами, люди должны отказаться от словесных форм, чтобы достигнуть
сознания, до которого будет всего-то рукой подать.
Корсо: Как человеку сделать этот «шаг вперед», можете ли вы
сказать?
Берроуз: Вообще-то это сфера, которой я занимаюсь. Движение
вперед происходит при отказе от старой брони, потому что слова встроены
в вас -- в пишущей машинке внутри вы не осознаете словесную броню, которую
несете; когда вы читаете эту страницу, ваши глаза непреодолимо движутся
слева направо, следуя за словами, к которым вы приучены. А теперь попробуйте
вот так разбить часть страницы:
Есть ли или просто мы может переводить
много решений например цвет цвет слова
в пишущей машинке
политические конфликты достичь сознания
монополия и контроль
Корсо: Читая это, похоже, останавливаешься там же, где начал,
с политикой и ее номенклатурой: конфликт, достижение, решение, монополия,
контроль -- так что же это за помощь?
Берроуз: Именно то, о чем я и говорил -- если вы говорите, что
всегда останавливаетесь на политике, то это Вас никуда не приводит, я имею
в виду, что это прямо из пишущей машинки.
Корсо: Какой совет вы могли бы дать политикам?
Берроуз: Раз и навсегда, скажите правду и заткнитесь.
Корсо: Что, если люди не хотят меняться, не хотят никакого нового
сознания?
Берроуз: Для любого вида изменения, если они не могут или не
хотят осуществить их -- я мог бы, например, каким-то образом подсказать
динозаврам, что тяжелая броня и огромные размеры подобны тонущему кораблю,
и что для них будет удобнее превратиться в млекопитающих -- не в моих силах
и желаниях было бы изменить неохотливого динозавра. Я могу ясно описать
свои чувства, Грегори, я как будто нахожусь на тонущем судне, и я хочу
сойти.
Корсо: Вы думаете, Хемингуэй сошел?
Берроуз: Скорее всего, нет.
На следующий день
Гинзберг: А как насчет контроля?
Берроуз: Сейчас все политики заявляют о необходимости контроля,
как можно более эффективного. Все политические структуры стремятся работать
как машина, чтобы исключить непредсказуемый фактор АФФЕКТА -- эмоции. Любая
машина стремиться смягчить, устранить Аффект. Хотя единственный, кто может
привести машину в действие -- тот, у кого есть мотивация, у кого есть Аффект.
Если бы все люди были приспособлены к эффективности машин при выполнении
своих обязанностей, должен был бы быть хотя бы один человек вне машины,
чтобы отдавать необходимые приказания; если бы машина поглотила или уничтожила
всех за пределами машины, она бы замедлилась и остановилась навсегда. Любой
необузданный импульс внутри человеческого тела и психики приводит к разрушению
организма.
Гинзберг: Какую организацию имело бы технологическое общество
без контроля?
Берроуз: Я думаю, главное заключается в том, что машина должна
быть устранена. Она уже послужила своей цели -- предупредить нас об опасности
машинного контроля. Ликвидация всех естественных наук -- если кого-то следует
отправить в камеру смертников, так это ученых, да, я определенно противник
науки, потому что мне кажется, что наука представляет тайну, навязываемую
нам, настоящую и единственную вселенную, Вселенную самих ученых -- они
настоящие наркоманы, вещи нужны им настолько реальными, чтобы их можно
было прибрать к рукам. У нас есть детально разработанный механизм, который,
я думаю, должен быть полностью разобран, чтобы делать то, что нам нужно,
людям, которые понимают, как работает механизм масс-медиа -- аналогичная
возможность.
Гинзберг: Кто, по-вашему, ответственен за положение с наркотиками
в Америке?
Берроуз: Старая армейская игра -- «я действую согласно приказам».
Как говорил капитан Ахав: «Вы не люди, а мои руки и ноги». У мистера Анслингера
много рук и ног, или у кого-то еще, кто контролирует его, то же самое,
что и в деле Вичмена, он -- подставное лицо, тот, кому придется понести
наказание, бедный ублюдок, он мне симпатичен.
Корсо: Как вы думаете, разумно ли сказать о том, кто или какая
сила уничтожит мир?
Берроуз: Вы хотите создать панику? Это совершенно секретно --
хотите потопить спасательные шлюпки?
Корсо: Хорошо. Тогда как стать первым в этих спасательных шлюпках?
Берроуз: Возьмем, к примеру, некоторых индейцев, которых я видел
в Южной Америке. Вот идет этот неряха-коп, рубашка застегнута не на ту
пуговицу, потом вступает в силу закон Паркинсона -- нужен не один коп,
а семь или восемь, нужны санитарные инспекторы, инкассаторы и так далее;
так что со временем возникают проблемы, преступность, употребление наркотиков
и пробки, подростковая преступность -- и возникает вопрос, что им делать
с этими проблемами. Ответ, как сказала Гертруда Стейн на смертном одре,
предшествует вопросу -- незадолго до того, как ублюдки стали первыми! Вот
и все.
Гинзберг: Как Вы думаете, что Куба и FLN
(2) думают о поэтах? И какова, по-вашему, их политика в отношении
марихуаны?
Берроуз: Все политические движения по существу антисозидательны,
ведь политическое движение -- это форма войны. «Здесь нет места непрактичным
мечтателям» -- вот что они всегда говорят. «Ваша писательская деятельность
будет управляема, будьте добры, прекратите возиться». Что касается курения
марихуаны, это эксплуатация для рабочих. И те, и другие одобряют алкоголь
и против травы.
Корсо: Я чувствую, кара Капитолия грозит США.
Берроуз: Я против Кары Капитолия в любых формах, и я написал
много памфлетов на эту тему в манере сдержанных предложений Свифта, включенных
в «Нагой обед»; эти памфлеты обозначили «Нагой обед» как непристойную книгу,
большинство методов Кары Капитолия построены так, чтобы принести наибольшее
унижение -- заметка пытается предотвратить самоубийство.
Гинзберг: Какой совет вы могли бы дать молодым американцам,
вовлеченным в политическое действо, не благосклонное к американской революции?
Берроуз: «Я не был бы на вашем месте» -- старая пословица. Если
бы существовало политическое движение, которое бы я поддерживал, это был
бы союз Америки и Коммунистического Китая, если бы они смогли нас заполучить.
Корсо: Как насчет арабов -- как складывается их жизнь?
Берроуз: Они застряли на тысячу лет и думают, что выберутся
вместе с телевизором.
Корсо: Как насчет негров, получится ли у них -- не только на
Юге, но и везде?
Берроуз: Биологически афро-азиатский блок доминирует -- всегда
помните, что негры и белые находятся в меньшинстве, самая многочисленная
раса -- монголоидная. В случае атомной войны существует огромное биологическое
преимущество в так называемых слаборазвитых странах с высоким уровнем рождаемости
и смертности, потому что они могут пробиться сквозь мутации. Страны с низким
уровнем рождаемости и смертности пострадают больше всего -- так что бедняки
смогут унаследовать Землю, потому что они более здоровы.
Гинзберг: Что вы думаете о белом превосходстве?
Берроуз: Сущность белого превосходства состоит в следующем:
это люди, которые хотят сохранить все как есть. То, что у их праправнуков
может быть другой цвет кожи, для них является очень пугающим -- короче
говоря, они привержены поддержанию неподвижного образа. Попытка сохранить
неподвижный образ, даже если он хорош, просто не пройдет.
Корсо: Вы считаете, что американцы захотят и смогут участвовать
в следующей войне с таким же пылом и рвением, как и во Второй Мировой войне?
Берроуз: Несомненно, да -- потому что они помнят, какое спокойное
время было у них в прошлый раз -- они просиживали свои задницы.
1. Искусство и наука (нем.).
2. Партия «Фронт национального освобождения»
в Алжире.