Speaking In Tongues
Лавка Языков
ТОМАС ГАРДИ
в переводах А. Николаевой
ЧЕРНЫЙ ДРОЗД
THE DARKLING THRUSH
Я вышел к роще, на ветру
был снег незримо - сиз,
изгибом ослабелых струн
березы висли в высь.
За грязной ватой облаков
тускнело око дня,
и всякий, кто покинул кров,
спешил к его огням.
В земле, лишавшейся лица,
труп века проступал,
и ткали саван небеса,
и ветер отпевал.
Был сух и сжат предвечный ритм
зачатья и потуг,
и всякой плоти пыл излит,
и обессилен дух.
Но чей - то голос вдруг взлетел
над сумраком ветвей,
он исступленно радость пел
вечернею своей.
То старый дрозд - невзрачен, хил
взъерошенный чудак -
всю душу выплеснуть решил
в сгущающийся мрак.
Столь мало поводов для од
в ликующем ключе
являл земных событий ход,
следы земных вещей,
но веры трепетной струну
певец в ночи задел,
он будто знал о том, чему
поверить я не смел.
НОЧЬ В НОЯБРЕ
A NIGHT IN NOVEMBER
Я внимал ускользанью миров,
колебанию стекол в окне
и ночной перемене ветров,
пробудившись еще не вполне.
Отрешенно немая листва
опускалась ко мне на постель, -
с уст деревьев срываясь, слова
урожай умножали потерь:
точно там, за окном, ты стоишь
и о чем - то мне шепчешь, любя,
и ладони коснувшийся лист
как последняя весть от тебя.
СХОЖДЕНИЕ ДВОИХ
THE CONVERGENCE OF THE TWAIN
В океанских бездонных глубинах,
вдалеке от мирской гордыни,
сотворившей его, он лежит недвижимо.
Саламандровых отблесков сны
пробегают по кельям стальным,
чьи озябшие лиры в ритмах приливов слышны.
Спят зеркал вереницы,
и по стылым глазницам
сто червей безразлично - зловещих влачится.
Обольщавшие чувственный разум
гаснут острые искры алмазов,
в слепоте и безвестье поблекшие разом.
И снуют лунноглазые стаи
меж снастей золоченых часами,
вопрошая: " Для чего здесь это тщеславье?.."
Что ж … Пока чей - то гений кроил
плавный скат рассекающих крыл,
волей высших и всепобуждающих сил
по закону сходящихся пар
уж готовился гибельный дар,
и стального гиганта судьба зрела глыбою льда.
Так медлительно оба росли:
глыба -- в темной немой дали --
и корабль, не знавший морей за огнями земли, --
что из смертных никто не посмел
разглядеть их дальнейший удел
в сокровенном слиянье столь чуждых сближению тел
или знака, что путь их размечен,
что влекомые силой предвечной
не избегнут назначенной встречи.
"Время!" -- грянет Глашатай однажды,
дрогнут оси земные, и в каждом
отзовется их скрежет догадкою страшной.
ПОСЛЕ МЕНЯ
AFTERWARDS
Когда скрипнут, сомкнувшись за мною, трепещущим, створки времен,
и нежнейшего мая листва крылами заплещет,
точно только что спряденный шелк, скажут соседи: "Он,
он всегда замечал подобные вещи."
И когда будут сумерки, и беззвучным взмахом ресниц
ястреба тень на примятый ветром терновник
слетит, скользнув по росному склону вниз,
"Он частенько стоял здесь," -- случайный прохожий вспомнит.
И когда уйду я в ночь, в мотыльковую теплую тьму,
и украдкой ежик лужайку перебежит,
кто - то скажет: "Он нынче ушел от нас, но ему
всем невинным тварям хотелось сберечь жизнь."
И когда, прослышав про мой уход, станут они у дверей,
в полнозвездное небо вперясь, что видно зимою,
промелькнет ли у тех, кто больше не встретит меня на земле:
"Он внимал этим тайнам и разгадывал их порою..."?
И когда во мраке зазвонит по мне колокол, и когда
с языка его звон сорвет ветерок налетевший,
всколыхнет ли в них, еще не раздавшись, новый удар:
"Он его не услышит, но всегда замечал подобные вещи…"?