Speaking In Tongues
Лавка Языков

Сидней КЕЙС

(1922-1943)

в переводах Ольги Татариновой

САДОВНИК

Приди сюда однажды, в светлый день,

В такой, как этот. Появись в тюльпанах,

На ярких розовых и желтых грядках.

Я -- твой. Я так спешу, что глупый гравий

Искрится у меня под башмаками.

О приходи, такой сегодня день!

И пусть твоя рука, опавший лист

В прожилках тонких, срезанный невольно,

Мне на ладонь опустится легко.

И ласки очертаний мне довольно.

Кружится шмель над розовым кустом,

И время спит в моей руке, как лист.

Скажи мне -- ты такой же тихий ангел,

Что в детях поселяются? И ты --

Цветок, такой, как эти? О, скажи...

Влюбленные и нищие уходят,

Ты не пришла, и кончена игра.

Нелепо ждать, чтобы явился ангел!

ВОЕННЫЙ ПОЭТ

Я -- хрупкий интеллектуал, но вдруг

мой взгляд ожесточен;

словами я играл, но вдруг --

оружье предпочел.

Строитель я теперь стены

вокруг

безвинных сел.

И ничего не страшно мне,

и нету ветра на земле,

чтобы смести меня.

Я -- книга, побывавшая в огне,

опустошенный город -- я.

АНТИСИМВОЛИСТ

Если поверить символов реченью, что мир вращается по знакам Зодиака

вокруг оси творящего ума -- тогда приветствую и планы просвещенья,

свершенья революций, повторенья разумные из пройденного дня.

Мрак неизвестности рассеян; но моя непроизвольная и бьющаяся мысль

не видит никаких соотношений между предвиденным и царственно-случайным:

так ветер бродит в кипарисах; дрожание листа; венок увядший.

Мгновенья тонут в памяти моей. Им тесно.

У кипарисов нет понятья "ветер", и ветер никогда не умирает;

старухой справят завтрак в пышном склепе;

ее собака любит поиграть железными игрушками надгробий.

Не ищет повторения ничто, но есть неуловимое звено,

связующее нас со всем почившим

в земле, незабываемым и незабвенным. Не можем не идти по этому пути.

Предвиденье -- это движенье мысли, невозвратимое необозримым миром,

и остаются лишь источники ее, непредугаданных спаданье водопадов.

И -- вечности пустынная молва.

Так старец-грек видал этот поток; у нас -- своя

струящаяся в недрах Ниагара, и устремления -- не наше дело.

И высшим достиженьем -- будь оно даже занесено на карту -- ну и что? --

гордиться незачем. Искусство, польза от него -- ничтожны.

Наука -- предлагает лишь сюрпризы пучине боли.

Сдвинется засов -- и время устремляется на запад.

Но человеческие мелкие райки изрядно тонут в мертвой зыби моря.

И смерть, и ветер, и старуха, пес ее -- и мой не в меру любопытный разум