Конечно, первый, кто приходит мне на ум при составлении музыкального
меню, это почтенный реакционно-романтический Маноло Эскобар. Певец
государственный (поговаривали, что Эскобар — любимый вокалист генерала
Франко), мастер патриотического пасодобля и душевной баллады (одна
из них начинается словами «уна гитара канторра»), красавец-мужчина без
намека на гомоэротизм. Экзотика справа. В здоровом теле здоровый дух и
зычный голос. Аппетит не испортит. В отличии от вычурных мелизмов упадочных,
а, возможно, и инфецированных, безголосых однодневок.
Маноло Эскобар — это тоже самое, что у нас Муслим Магомаев,
Георг Отс, Дмитро Гнатюк. Снялся во множестве кинокартин
легкого жанра со счастливым концом. В отличии от нашумевшего Рафаэля, Эскобар
известен у нас только узкому кругу гурманов и денди. Ясно, товарищи…
Оперный тенор Луис Мариано в рекомендации, пожалуй, не нуждается.
Просто он, помимо классики, исполнял еще и эстрадные пьесы, из репертуара
того же Марино Марини. Ужиная под Луиса Мариано, вы будете
избавлены от кошмарного видения, будто вы не на банкете, а в Гарлеме давитесь
за мусорными баками «пиццей», становясь с каждым укусом все черней и черней.
Ощущение сопутствующее, увы, 99% современной поп-музыки.
Из солистов, сделавших карьеру в кримпленово-приталенные 70-е рекомендую
два имени — Дьянго (Django) и Маноло Отэра. Их манеру
исполнения не омрачает, к счастью, дробное блеянье, пресловутая специфическая
вибрация, присущая испаноязычным певцам второго сорта — для русского уха
вещь нестерпимая. У Дьянго тембр низкий с хрипотцой, он, если угодно,
испанский Фред Бонгусто; Маноло Отэра — компетентный баритон,
в духе Хампердинка лучшего периода. Советую обратить внимание на
его вариант «Жизни в розовом свете» — это недооцененная визитная карточка
эпохи диско, но без обременительного для желудка и ушей «фанка». Black
is Black.
И, наконец — плодовитый бразилец Роберто Карлос. Ни один, понимаете,
ни один альбом этого певца, поэта и композитора лично меня не разочаровал,
— с 64 года вплоть до наших дней! Много опустело столов, много талий стало
шире, многих из тех, кого целовали в губы, теперь целуют, и то нехотя,
в лоб… А мелодии этого неутомимого романтика, всю жизнь поющего о любви,
не напрягают, не настораживают фальшью и натужной «новизной». Роберто
Карлос поет так призрачно и в то же время ясно, что его голос почти
не замечаешь. Он воспринимается почти как оркестр. Недаром его дивная «Amigo»
стала хитом в исполнении также и Поля Мориа! Сказано достаточно.
О женском вокале судить трудно. У каждого своя «Королева Шантэклера».
Ведь любовь — это тот сумасшедший дом, где командуют сами пациенты.
* * *
ФРАНЦИЯ
Прежде всего никаких «йе-йе» и душных кожаных курток. Джонни Холлидей,
Эдди Митчелл и прочий «рок на баррикадах»? Убрать, убрать немедленно! «Уходите,
или я уйду,» — как бранится голосом Кенигсона великолепный Луи де Фюнес
в комедии «Человек-Оркестр».
Серьезные мастера шансона - Серж Лама, Мишель Сарду тоже
не годятся. Певцы-ораторы, с их бесконечными историями из жизни, ведут
себя как на допросе в гестапо, то есть несгибаемо, буквально «поют под
пыткой», привнося в триклиний атмосферу вечеров поэзии и митингов оппозиции,
а туда бегали, бегают и будут бегать паникеры, которым абсолютно чуждо
лакомое отношение к блюдам, напиткам, музыке… Требуя сопереживания, не
дают выпивать и закусывать, заражают праздное общество комплексом вины.
Реализм мешает гурманству.
Идеальная звуковая приправа — это сугубо студийные, в меру умерщвленные
умелыми поварами-продюсерами альбомы таких неярких, в хорошем смысле слова
безликих исполнителей, не способных подавлять потребителя, как Мишель
Жоназ — французский Барри Манилов (для кого такое сравнение — позорное
клеймо, а с нашей точки зрения — похвала), Кристиан Жером, лояльнейший,
посредственный Фредерик Франсуа. Его великий однофамилец, «король-солнце»
китча 70-х Клод Франсуа тоже хорош, но он все-таки больше звезда
сцены и телешоу.
Особых рекомендаций заслуживают также две аккуратные головки с ламинированных
обложек эпохи «Укола зонтиком», две послушные «poupee de son»
куклы из звука, по меткому выражению Гензбура, даже без фамилий
— одну зовут «Ринго», а другую «Дэйв». Глаза живые, а не
заплывшие от частого употребления, как у Жо Дассена. Ритмичная лирика
— можно комфортно дирижировать вилкою в такт, но желания судорожно приплясывать
не возникает. Желания, страсти, реализм (который по мнению туповатого лже-дэнди
Мити Карамазова «устраивает над людьми страшные вещи») — им не должно быть
место в гурманском полусне… Музыка, украшающая золотой век пищеварения
должна быть такая, чтобы вы могли засыпать и просыпаться под нее, не испытывая
ни особого восторга, ни признательности, как не вызывают их (из этого однако
совсем не следует, что они их не заслуживают) у нас банальные чудеса природы:
Sea, Sex & Sun.
Думаю, что настала пора (пере)оценить по заслугам и Жерара Ленормана.
Приятный, безобидный молодой человек, поющий по-французски. Очки в развратно-роговой
оправе, физиономия-маска гадкого утенка — одиозная Нана Мускури.
Жутковатая «белая роза Афин», однако, обладает великолепным голосом и безукоризненными
манерами, «submissive lady», в отличие, от татуированных
козлин, брызжущих слюной под фонограмму. Ф-фу. В обширной дискографии певицы
есть немало чудесного материала.
Блондин Патрик Жювэ с годами звучит все задушевнее. Его простые
песни до того, как он ударился в несколько нудноватое диско, обладают почти
антоновским шармом.
Бесспорно талантлив Мишель Полнарефф, со своей уморительной
папахой фальшивых волос, которую он не стесняется снимать, и порхающими
клавишами не навредит. «Love me please love me» по-прежнему
волнует душу и аппетит. Votre Sante.
Серж Гензбур — чересчур пессимистичен, чересчур барокко, и слишком
очевидно не закусывает, оставаясь при этом, безусловно, гением.
Из женских губ, шевелящихся по-французски, исключая тонкогубых морфинисток,
лично мне нравится слушать за столом Франсуаз Арди (Francoise Hardy)
с ее интонациями, словно подмокшие под дождем волосы, и полными пикантных
недомолвок мелодиями, фигуристая в бикини и доступная в модных платьицах
(ее фотографировал для обложек сам Жюст Жаккен, отец бездарной,
но своевременной, как «Основы Геополитики», «Эмманюэли») всегда певшая
то, что ей скажут; медленная, ни в коем случае не быстрая Сильви Ватран,
компатриотка Эмила Димитрова и Лили Ивановой… Ну и вообще
все второстепенное, ненавязчивое, непатритотичное. То есть певицы, которых
и Аркадий Свидригайлов поощрил бы бокалом шампаньера. Голоса «кротких»
французского поп-шансона, выходившие на лейблах «AZ» и «ISBACH».
Под них вы «погружаетесь сугубо в свой равнодушный эгоизм, что вам общественность?
— Гекуба, и род Гекаты — символизм». Метафизика отравила столько торжеств
и развалила столько компаний, что ее пора перестать пускать в кабак. «По
традиции полагается свежая клубника, но сойдут и ананасы — гранатовый браслет.»