Speaking in Tongues
Лавка Языков

Сергей Дубин

Метафизическое скалолазание Роберта Пёрсига

«Дзэн и искусство ухода за мотоциклом» в «Лавке языков»

 
 

Впервые опубликовано в литературном приложении к «Независимой газете» «Ex Libris»

 
 

Как отмечает сам Пёрсиг в коротком вступлении к книге, она не посвящена непосредственно ни дзэну, ни уходу за мотоциклом, хотя отсылки к постулатам буддизма и технические детали занимают в ней не один десяток страниц. Обе части названия выступают скорее метафорами разных типов познания мира. Дзэн — испытание вещей напрямую, без предварительного интеллектуального фильтра, а уход за мотоциклом, наоборот, требует глубокого понимания того, как работает машина. Задачей книги Пёрсига, недавно появившегося в сетевой «Лавке языков», становится даже не столько примирение этих и многих других противоречий, сколько демонстрация их полной искусственности, внутренней пустоты.
«Дзэн и искусство ухода за мотоциклом» (1974) выстроен на нескольких смысловых и стилистических уровнях, и на каждом из них чтение книги предстает поистине обязательным, настоящим must. Прежде всего, это замечательно интересная метафизика Качества, предлагаемая Пёрсигом как антитеза традиционной дихотомии субъекта и объекта, причины и следствия. На этот весьма плотный философский дискурс наслаивается предельно откровенное автобиографическое повествование: путешествуя со своим сыном по Америке, Пёрсиг пытается мысленно восстановить это учение о Качестве, разработанное им самим до кратковременного помешательства, помещения в психиатрическую лечебницу и последующего примирения с миром. Это второе, а точнее первое Я автора выступает в книге как самостоятельный персонаж, Федр, о котором Пёрсиг говорит в третьем лице и в прошедшем времени. И, наконец, самый важный уровень книги — это по-настоящему захватывающий философский роман, объединяющий традиции «дорожной прозы» Керуака, классический роман воспитания и почти клиническую картину постепенно подступающего к Федру безумия, нарисованную предельно жестко, а временами так и просто жестоко.
Задумавшись над вопросом, брошенным на ходу коллегой: «Надеюсь, вы учите студентов качеству?», — Пёрсиг, в ту пору преподаватель английского и риторики, пришел к выводу, что никто, в сущности, не может определить, что же это такое. По очереди разочаровавшись в научном методе («он лишь множит гипотезы, вместо того, чтобы их устранять»), привычном разделении науки, религии и искусства, и, наконец, пронизывающем западную культуру аристотелевском диалектическом разуме, Пёрсиг-Федр противопоставляет этим комплексам свое понятие Качества, «доинтеллектуального лезвия реальности», неопределимого, но осознаваемого всеми фундамента мироздания.
Разумеется, попытки явить это открытие миру встречают более чем прохладный прием и на кафедре риторики, где Федр отменяет оценки и экзамены, и на более позднем философском семинаре. Пёрсиг детально пересказывает свое почти двадцатилетнее реальное противостояние академической реакции, духу Университетов, классической педагогике и философии. Однако, книга его предстает не меньшим вызовом — на этот раз канонам литературы.
В отличие от афористичного повествования Ницше или притчевых конструкций Камю, где идеология переплетается со словесностью, философская проза Пёрсига строго раскладывается на обе свои составляющие: философию и прозу. Он не пытается «разбавить» идеи словами, и взгляды Федра не мимикрируют под сюжет — они развиваются строго параллельно, при этом обогащая друг друга неожиданными перекличками. В книге на равных соседствуют рассуждения об открытиях Пуанкаре и описания природы, а подробное изложение учения о Качестве перемежается рассказом о восхождении Пёрсига с сыном на гору и выпадающих на их долю испытаниях. Финальное же противостояние Профессора и Федра по напряжению вообще напоминает психологический детектив, несмотря на богатое философское содержание этого фрагмента. Поначалу такое «сшивание по живому» двух предельно разнородных типов дискурса отпугивает, но, втянувшись, читаешь книгу не отрываясь.
Наверное, Пёрсига действительно легко счесть чудаком или банальным занудой. Он не оставляет в покое своих приятелей, допытываясь, почему у них капает кран, или посвящает целые страницы советам по поиску шайб и гаечных ключей. Заметим только, что если наш мир еще куда-то и движется, то только благодаря таким вот «занудам» — например, таким, как Ньютон, который в своем занудстве пошел чуть дальше, чем просто почесал голову после падения на нее яблока.