ПРЕДИСЛОВИЕ
К «ИЗБРАННЫМ СТИХОТВОРЕНИЯМ 1935-1985»
ДЖЕЙМСА ЛАФЛИНА
Перевел М.Немцов
Я определенным образом горжусь
тем фактом что в моих стихах не
очень трудно говорить то
что я пытаюсь сказать
Джеймс Лафлин скромно называет свою поэзию «легкими стихами», однако
стихи его легки не в традиции Огдена Нэша или Дороти Паркер, а скорее --
строкой, протянувшейся от Катулла (одного из его наставников и источника
множества его макароник) к «Moeurs contemporains»(1)
Паунда и «Просто сказать» Уильямса. В этих кристально чистых, отточенных
стихотворениях («Правило таково, что в куплете каждая вторая строка должна
отличаться от предыдущей не более чем на два знака пишущей машинки») Лафлин
очерчивает с величайшей тонкостью, изяществом и остроумием причуды любви,
боль и удовольствие воспоминаний, власть литературной аллюзии в обновлении.
Поэт множества голосов, он без всякого усилия переходит на разговорный
французский, когда этого требует эмоциональный, а особенно -- эротический
случай. Комментируя местную жизнь, он надевает шляпу некоего Хирама Сальтомортале,
наивного и грубоватого старикана, который не вполне понимает то, свидетелем
чего ему приходится быть.
В то время, когда слишком много поэтов повернулись спиной к возможности
человеческих отношений, Джеймс Лафлин остается нашим поэтом чеховской тоски,
поэтом, для которого в любви всегда есть мера восторга -- как и в языке,
ее воплощающем.
Одна невозможность за другой -- он создает эпиграммы, которые не могли
бы прийти в голову никому другому, а тем паче которые никто другой не смог
бы создать.
Мне кажется, в восторг здесь больше всего приводит это настойчиво человеческая
шкала, старинная римская ясность понятий. Но здесь также -- и вневременная
разумность размышлений о любви, с каким бы языком ни сталкивалась и на
каком бы языке ни была возможна такая в высшей степени человеческая речь.
Иными словами, перед нами -- благородный человек, ученый и поэт счастливой
обыденности.
Под глубоким прикрытием Крестного Отца Модернизма Джеймс Лафлин тайно
взрастил и превратил себя в Поэтического Вождя Здравого Эроса, в Катулла
американского конца века.