Speaking In Tongues
Лавка Языков

Джон Эшбери

в переводах Ольги Татариновой





ВЕСЕННЕЕ СНОВИДЕНЬЕ ДВОИХ



Перемешавшиеся дни, бессмысленные годы, и вдруг
Разжимаешь губы и пьёшь
Дыхание весны, что подкралась тихо и валит с ног.
Сколько я думал обо всем этом раньше, но приходит время,
Все это теряет смысл, и кончается песня.
Вот такая история.


Скажем, вы обнаруживаете на островах
Людей белокурых и голубоглазых
Цель достигнута
Вы спешите сойти на берег
Тянетесь к ним,
Но они не могут быть ваши, хотя и не
Совсем не ваша мелодия ваших шагов
Навстречу, и вы спускаетесь...
Шлюпка качнулась, когда вы ступили в нее. Но как устойчиво
Днище, едва только весла
Отрывают ее от волн. Она вся на виду. И мы
Вглядываемся в этом сне друг в друга. Не те же ли соки
Бродят в дереве по весне,
Наставляя бутоны и почки, когда им открыться?
Так как конечно же этой дорогой ведут за пределы
Искомого, миллионы деревьев теряя в пути,
Чтобы кто-то из нас нащупывал следующую ступеньку.


И вот, среди скворчания локомотивов, на земле,
Трава ещё прорастает сквозь пассивную нашу ментальность
Со вбитой дощечкой "конец маршрута",
Подобно тому как мириады белокурых голов
В бледном свете звёзд готовы снова и снова
Встать на защиту восходящего дня.




ЛЕТО



Бывает, звук налетает как ветер --
В переплетении веток теряя свой смысл,
Непереводимый на наш язык. И -- отрезвляющее "потом",
Когда ты думаешь, что же всё это значит, и не улавливаешь смысла.


И время, когда тени настолько густы,
Что сливаются, разделенные ветками,
В одну пространную тень, словно жизнь,
Разделенная между тобою, и мною, и всеми.


Время прополки затем наступает,
Пора размышлений. И неожиданно ты понимаешь, что умирать --
Вовсе не слабость, не мелкое, жалкое дело,
Изнуряющее, с невыносимым жаром,


С мельканием непонятных картинок
В воображении: лето, комочек сосновых иголок, непостижимость
Судьбы, сторожащей каждый твой шаг с многозначной усмешкой,
Наипунктуальнейше выполняя инструкции --


И вот слишком поздно, ничего не исправишь: зима, дрожь
Звёзд холодных в окне, что широким жестом
Рисует перед тобой бытие, не такое уж и грандиозное, в самом деле.
Лето -- это стремительный бег по ступенькам


К узкой кромке воды. Так чего же стоит
Весь этот никелевый комфорт, все табу здравомыслия -- ты
Помнишь о них в этот миг? И только лицо,
Так похожее на твое, отражено в этих водах.


ПЕСНЯ



Песни, легенды и сказы приносят нам весть о былых временах,
О том, как мы жили тогда в аромате цветов,
Как всё всего лишь кончалось в момент кончины,
И вновь начиналось с первым вдохом. Позднее


Ход механизма вдруг обращается вспять, и все,
Кто участвовал в том маскараде страстей, вдруг понеслись
К гибели, как часы со сбитой пружиной. Это крушенье
Не значило ли тогда, уж давным-давно, что всё разрослось


От растерянных отрицаний, будто растительность в джунглях,
Где все погибает легко и позволена
Быстрая душная сладость? И день
Поднял к опустевшему небу


Своё грубокаменное лицо неотесанной глыбы. И рано иль поздно
Возрыдают блестящие автомобили, и всё будет кончено.
Между тем мы сидим сложа руки, не отваживаясь говорить друг с другом,
Дышать, будто бы наша открытость может стоить нам жизни.


И когда-нибудь вместо напыщенной претенциозности прошлого
Придет настоящий прогресс и развитие,
Чудесное, словно новый учебник истории,
Где страницы ещё не разрезаны и не видно картинок.


И возможно, тогда мы постигнем смысл наших заминок, падений,
Оглядываясь на прошлое, в котором мы не желали врастать
В ночь, что становится домом, становится перепутьем,
Погружая нас в темный сон. Немоту любви.