Speaking In Tongues
Лавка Языков
Поль Верлен
В переводах Ольги Роленгоф
Фавн
Осенние скрипки…
Марионетки
По мотивам L’amour par terre
Фавн
Старый фавн земли обожженной,
Сидя в центре лужайки, смеется,
Заливается, весь трясется,
Как убогий немой прокаженный.
Я узнаю в зловещем смехе
Окончанье минут безмятежных —
Пилигримов и грустных, и нежных —
Без которых часы, как помехи.
***
Осенние скрипки
Бессменно рыдают,
Они мое сердце
Тоской разрывают,
И я задыхаюсь
И плачу от боли,
Ушедших часов
Став рабом поневоле.
Я легок, как лист,
Оборвавшийся с кроны,
И ветер качает меня,
Как влюбленный.
Марионетки
Вот Скарамуш и Пульчинелла
При свете ночи говорят,
И их неправильные тени
Друг друга в фас благодарят.
А в то же время лекарь старый,
Склонясь над темною землей,
Целебные все ищет травы,
Простою брезгуя травой.
Его же дочь, лиса-плутовка,
Под сводом грабовым бежит,
Она к испанскому пирату
Полураздетая спешит.
К тому, чей голос соловьиный
Возносится на облака
И оглашает все равнины —
Себя жалеет, дурака.
По мотивам L’amour par terre
Любовь, разбитая слугой ушедшей ночи,
Лежит, а наша рана кровоточит,
Ведь ветер скинул наземь ту, что нам
Дни напролет с усмешкой на губах
Являлась, лук держа свой наготове.
Любовь, разбитая слугой ушедшей ночи,
Лежит, а ветер утра мрамор точит,
И грустно видеть старый пьедестал,
Где мастер имя свое смело начертал,
Но тень деревьев имя закрывает
Какие мысли место навевает,
Какую грусть приносят мысли мне,
Когда звучат в наземной тишине
Его безжалостные строки,
Его — творца Любви, творца Судьбы.
И я вхожу в его чертоги
За бабочкою вслед пурпурно-золотой,
И выхожу открытый: простотой
Всевышнего заполнить все аллеи...
1996