Speaking In Tongues
Лавка Языков
«Бог уступает»
(пятая книга стихов)
«Стон золотого луча»
«Я по многим причинам люблю стихи, —
сказал дон Хуан, —
они передают настроение воинов и объясняют
то,
что очень трудно выразить словами.
Я слушаю, и по мере того как ты читаешь,
останавливаю свой внутренний диалог,
добиваясь внутреннего безмолвия.»
По мнению дона Хуана, поэты, сами того
не сознавая,
стремятся попасть в мир магов.
Но поскольку они не являются магами,
идущими путем знания,
то это стремление — все — что у них
есть.
Карлос Кастанеда, из книги «Сила
безмолвия»
1
Не прыгнешь выше головы,
И не обманешь сам себя...
Но солнце — сердце синевы.
Не прыгнешь выше головы,
Прими себя таким как есть —
Опустошенным и больным,
Тщеславным, да? — Таким, как есть.
И если больно — боль прими,
Прими безумие и смерть,
Короче — все с себя сними
И стань таким, каков ты есть.
2
Сегодня я пуст и бездарен,
Как пыльный кувшин на полу.
Таким я себя принимаю —
Пустым и забытым в углу.
Зато я доподлинно знаю,
Что если захочет Бог —
Я буду наполнен живою
Водою до края уст.
И этой водой напьется
Жаждущий на пути...
О как тогда улыбнется
Сердце мое ему!
3
Времени нет.
Вот и печаль отступает
в синюю даль, улыбаясь, уже не маня...
Что же осталось?
Бодхидхарма у ног Иисуса
шепчет блаженно — свобода...
свобода любви...
Все принимая,
уже ни на что не надеясь,
и не печалясь уже ни о чем,
сердце вздохнуло,
закрыло глаза,
улыбнулось...
Море,
безбрежное море
тихо вздохнуло в ответ.
*
В этом начале
времени нет
и печали.
Где я?
Не важно...
Там, где рождается свет...
4
Я всегда ощущал себя на самом кончике пера,
которым Бог пишет книгу жизни.
— Гордый, тщеславный, малодушный, жестокий человек.
Да!
5. Алые стихи
Алый свет заполняет пространство
Кто это восходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного?
Кто это идет царственной походкой по алому песку времени?
Кто это приближается к восхищенно замершему сердцу?
Наконец-то, сердце, наконец-то!
Железное — ты растаешь как воск под пламенем
Алое пламя
Алое
Оболганное Лениным и Гитлером
Ты воцарилось, непобедимое и незапятнанное
Ты — любовь моя первая и последняя
Ты — кровь моего Спасителя
Ты — нежная заря Воскресения
Ты — огонь, который Он бросил в мир
Огонь, который проник повсюду —
В каждом атоме Твоего творения
Вот он поднимается по сухой траве моей жизни
Лик его — лик возлюбленной смерти
Приди!
Приди!
Я хочу заглянуть в твои очи
Я хочу утонуть в них как в бездне смысла
Бездна смысла — алые очи смерти
Смерти, которая стала Светом
Светом, заполнившим все пространство
Алым светом Любви предвечной
Где я?
Алым светом я был заполнен
В алом свете я был потерян
Алым светом я стал, исчезнув
Алый свет беспредельной Пасхи
6. С Тобою хочу говорить
жизнь это жест
молчание накрыло с головой
молчание взошло травой весенней
из под сырой задумчивой земли
прозрачными пальцами ветер
бродил по весенней траве
травы до неба взошли
молчаливое небо — или — небо молчанья
заключило в себе воспаленные звуки земли
мир оглох от себя самого
я бреду по аллее сознанья
вдоль алаи-виджняны влекусь
по аллее приснившихся лип
прозрачный перст я ветра
брожу в короне в изумрудной кроне
я перстный перс в изгнании любви
я муку длю разлуки молчаливо
хрустальный шар сознания — кристалл
потерянная бусинка разорванного ожерелья сна
нагая шея вечности — прекрасна
попробуй-ка найти меня любовь
в пустыне бусинок
в молчании небес
болтлива смерть
жизнь — длящийся блаженно жест
руки младенца к зайчику из солнца
трепещущему свято
7
Я не умел говорить просто
но я любил вдыхать воздух
над головой у меня небо
нет ничего вкусней хлеба
чем-то похожи на соль звезды
сердце конечно в груди слева
ангел конечно всегда справа
мальчик по пояс вошел в травы
поезд ревя разорвал воздух
каюсь господь что хотел славы
время горит как поток лавы
не успевают созреть слезы
их осушает жара мысли
алые у рябин кисти
ясные в небесах звезды
каждая буква — букет света
листья легли на асфальт просто
слово живет в глубине сердца
я как сумел записал это
имя звезды в небесах — солнце
8
Иисуса лик обугленный любовью
Иисуса лик в моем сердце
заливается кровью
терновых шипов равнодушья
это правда — горька она, братья мои...
— о как сладка она — вкуси ее — прими
насущный хлеб она на каждый день —
горький спасительный огненный хлеб вифлеема —
отвечали мне братья мои...
9. диптих кленового листа
Лист отрешенный
воздуха кристалл
речь — это осень сердца
осеннее солнце в моей груди
я — дерево теряющее листья
утрата мой удел
я отрешаюсь от
листвы и слов
о нагота сознанья
снежинки первозданные легли
на лист кленовый алый отрешенный
*
не надо осень, не входи, помедли
не сыпь на сердце мертвую листву
я жить еще хочу
но
вот он — алый мертвый отрешенный
в кристалле воздуха как парусник плывет
Ассоль уже бежит еще не веря
толпа зевак стоит на берегу
о жизнь моя — последняя потеря
о алый лист мой тонущий в снегу
10. диптих детей
— а что там было?
— а что там было?
— там гроб таинственный и пустой...
Проходите дети, проходите:
нам еще надо успеть в планетарий...
— Марь Иванна,
а, Марь Иванна,
а там правда звезды настоящие?
*
Дети, попрыгайте на моей могиле,
утрамбуйте рыхлую землю смерти.
Я подожду здесь воскресенья мертвых,
а вы бегите вон в тот лесок:
там — земляника.
11
Вот лист над пропастью летит
Зеленый алый золотой;
А вот в просвете бытия
Сияет человек живой.
Зима и смерть не по плечу
Дитю, бегущему по краю
Небытия вослед лучу
Звезды по имени Солнце.
Не бойся, я не умираю,
Всего лишь сел передохнуть:
Заходится немного сердце...
Загадочный, однако, путь.
Вот лист утраченный припал
К моей груди, как брат любимый.
Затих и плакать перестал,
Прислушиваясь к сердцу.
Сердце выйдет из груди,
Словно царь в пространство мира —
Солнцем станет посреди
Неба синего сапфира.
Так в просвете бытия
Человек живой сияет,
Улыбается дитя
И само себя не знает.
Лист над пропастью летит.
12
Как будто из небытия
себя я вижу.
Еще мгновение
кровоточит закат звезды —
так сердце-солнце умирает.
Пусть
оно погаснет.
13
Жить невозможно — можно умирать:
Войти в уход, в молчание, в забвенье.
Прощальный взгляд туда, где мертвых листьев рать
Багряной азбукой вошла в стихотворенье.
14
Я все еще длюсь, но меня уже нет.
Это горькая, терпкая правда моя.
Это только лишенный источника свет
Продолжает мерцать в зеркалах бытия.
Зеркала бытия — это ты, это он;
Если книгу нечаянно вскроете вы,
То не стих вы оттуда добудете — стон
Золотого луча в глубине синевы.
март-сентябрь 2000