...ещё не открыв глаз, Пушкин осознал, то давеа опять перебрал с гусарами
жжёнки. А тут ещё эта Катенька Монгольфье-Денисова... ох, ух эти еженощные
жертвы Киприде и Либеру, ох, всеблагие!..
Никита, старый увечный воин, потерявший ухо на берегах Шипки и Плевны,
когда наши били в хвост и в гриву янычар, делибашей и прочих гяуров, радостно
откликнулся:
-- его изволите, барин? Квасу?
Испив жёлтого квасу, Пушкин почувствовал себя до того лучше (многоугольник
в голове не то чтоб исчез, но как-то съёжился), что даже стал задирать
Никиту:
-- Ну, расскажи, чего самое страшное помнишь?
-- Дак что жа, барин, ежели так взять, то рази кады чорта видал...
В самый, значится, разгар стражения, глядим, летит...
-- Кто?
-- Известно, кто -- он!! Сам-то чорный, округлый, крылья зубчатые,
дым из его валит серный!..
-- Ну, спасибо, старинушка, -- сказал Пушкин. -- Распотешил. А подай-ко
ты мне перо и бумагу!
И присев у окна над поющей по случаю тезоименитства улицей, он аккуратно
вывел:
...под высокую руку берёт...
И столь же аккуратно зачеркнул.
Мимо окон, вызывающе трубя матчиш, проехал некто с белой головой. Лицо
и мундир его были лягушисто-зелёного цвета, как фигуры на Аничковом мосту.
-- Сукин сын! -- сказал ему вслед Пушкин. Подумал и добавил: -- Великосветский
шкода!..
2. Почему взлетел?
...а Психея, распрост ртая по земле, сколько
взглядя хватает,
следит за пол том мужа...
Апулей, «Метаморфозы»
Утиным пугалом безлистным
ночной и в бигуди Эрот.
Да что ему стандарт и выстрел?!
Он
сотворил запретный плод.
Его душа в моих аллеях
исходит мёдом, солью, льдом.
А он, под знаком Водолея,.................................................................
любимый и немолодой,
перелицовывая
глиссер!
пространство на две полосы,.............................................................