Speaking In Tongues
Лавка Языков

Фаина Гуревич

ШУТ ВЕРНУЛСЯ





* * *



По шершавому
дереву,
прячась
от ярких бликов,
чья-то жизнь ползет,
мелкая и медленная,
как улитка.
То на ветке повиснет,
притворившись
сухим листочком,
то свернется
калачиком,
в домик залезет,
чего-то боится
точно.
Ей машины
мигают фарами,
ночь и солнце
сменяются медленно --
жизни все это пофигу,
ей до самого верха,
до вдоха, до тонкого края
доползти кем-то велено,
чтобы там
на верхушке
случайного
в общем-то дерева
задохнуться
от ветра,
пространства,
и может,
полета
последнего?
первого...




* * *



тише -- такое лето
луч пролился на листья
легкий
ломкий
он шел так долго
тише
тронь пальцем
возьми в ладонь
подставь лицо
лови
пылинки
этот шелк тонкий
тонкий
слушай
так шелестит леший
только -- тише




* * *



впереди огромный лес
позади страна чудес
поле
разверннемся и уйдем
в чистом поле мы найдем
волю
среди ровной красоты
распускаются цветы
чаще
ну а мы с тобой вдвоем
премся через бурелом
в чащу




* * *



Разметало по небу сполохи костра
Перечеркнуто молнией слово вчера
Под багряно-закатное зарево
Этот мир начинается заново
В нем отсутствует смерть
В нем не будет беды
В нем густые, как джунгли, ветвятся сады
Трутся об ноги нежные звери
Что с того, что мы в это не верим
Так не зная добра и не ведая зла
Появились из тучи, что мимо прошла
Юный бог с молодою богиней
Новорожденные и нагие
Им подвластна погода и солнечный свет
Их молитвы хранят мирозданье от бед
И на нас они чем-то похожи
В полутьме, в полупрофиль, и все же…
Ни воды и ни тверди -- начало начал
Отраженное в линзах прозрачных зеркал
И у черного зверя из пасти
Ливень лупит, а наши несчастья
В завихрениях прошлого катятся прочь
На крупицы дождя распадается ночь
И шагают по мокрой дороге
Так на нас непохожие боги




* * *



за речкой мечется смех беспечный
такой привычный и человечный
пищат уключины полусонно
стучит и плещет весло Харона






ТРИ ХАЙКУ ОДИНОЧЕСТВА



одно яблоко
на яблоне без листьев
к стволу прижалось


тяжелой губкой
смыла с дверного стекла
следы ладоней


почтовый ящик
поставили под сосной
в письме иголка




* * *



По серьгам или по зубам --
всем по вере потом воздастся,
все неверные листья мчатся
желтым вихрем к моим ногам.
Повелитель пустых полей --
ветер, ветер, холодный боже,
рыжих грешников с тополей,
висельников -- к ногам прохожих
тоже грешников -- рви, швыряй,
каторжанам стели дорогу:
всем неверящим будет рай
в вечном тлене в ладонях бога
ветра -- верного друга мглы,
недоверчивого бродяги;
индульгенции и бумаги
доставая из-под полы,
люди прячут глаза -- за дверью
ждет их тихий уют, лови
нас потом -- если б не по вере,
если б каждому по любви
воздавалось, но в этом пленном
мире, полном чужих обид,
даже верящий будет бит --
ветер, ветер во всей вселенной...




СЕГОДНЯ ПАСМУРНО



Неразличимое
сквозь пыльные облака
солнце устало
раскрашивать этот мир,
и после
яркой
летней
фальши
он впервые стал собой --
в зелено-желтой
наготе
полураспада.




* * *



Шут вернулся -- время смешить глупцов
Бубенцы на шляпах звенят, красуются
Отразившись в лужах кривым лицом
В развеселом смехе забилась улица


Хохоча до колик, пустилась в пляс
Дребезжит трамваями, безъязыкая
За нее сквозь шум говорит паяц
Отвечает небо клаксонов криками


Это счастье, шут, -- у земных столиц
Не короны, крыши с домов срываются
Брызжут слезы, маски смывая с лиц
Мы смеемся, шут, -- так, смеясь, прощаются


Среди сложных дел и пустых затей
Телефонный звон разрешился охом -- там...
Что нам смерть, родной, рассмешим чертей
Хохочи, паяц, умирай от хохота