Speaking In Tongues
Лавка Языков

Виталий Бурик

РЕКАРУСЕЛЬ

(1998)

Птица

ПТИЦА
(вместо пролога)

Почему так холодно?

Город за околицей

Льдом сухим щетинится,

Ветром в окна бьет...

А Она — по городу,

В ночь, навстречу холоду,

Сердце — птаху жаркую

Любимому несет.

А придет — согреется,

Будет вновь надеяться,

словно в хрупкой лодочке

по шальной реке...

Лишь душа хмелела бы,

Только б птаха пела бы,

Да не околела бы

В ледяной руке...

ПОДАРКИ

У ночного порога

я застыну, стреножив коня.

К небу взор запрокинув,

выпью россыпь полуночных звезд.

Странным гостем непрошеным

постучу в дверь —

— пусти же меня!

Я из долгих скитаний

тебе голос ветра принес.

Я принес тебе сказки

о теплой стране журавлей,

два кувшина с холодной,

помнящей горы водой.

Я принес тебе были

соломенных древних степей,

тени леса ночного,

где кружит сова и кричит козодой.

Все я вру.

Ничего я тебе не принес. Растерял

по пути, у порогов чужих, что имел.

Только чу!

слышишь звон ручейка меж камней?

Отзвук самого верного эха

со мной прилетел.

ВЕРНЕМСЯ

Вопрос без ответа.

Кто-то где-то…

Кто ты? Где ты?

Не слышно. Нету.

По свежему снегу,

мало-помалу,

в ботинках старых…

Тебе не до бега.

А лес — красивый…

Зима. Сугробы.

На все — без злобы,

с улыбкой стылой

остановившись,

смотри, чаруйся.

Сорок слетевшихся

не чурайся.

Ледочек тонок.

Не надо! Топко.

Тебе бы лодку…

Большой ребенок.

Брось, не печалься,

я тут, в сторонке.

Назад по тропке

пора возвращаться.

И без вопросов

(кто мы? где мы?)

рады, но немы,

вернемся просто…

ПОРТРЕТ

Как будто темнотой опалена,

глядит с портрета девушка.

Она едва знакома мне.

Хочу я угадать узор ее души

под грубыми мазками.

А может быть, придумаю опять,

и обманусь, оставив только пламя

той тьмы, что дописать

портрет спешит

и зыбких грез неточностью

грешит.

......................................................

Но кроме этой призрачной игры

есть целый мир, и в нем —

— Она смеется.

Ее улыбка — с нами остается.

А что портрет? Он — прошлое.

Пусть спит.

* * *

Ох, как колышутся сочные травы!

Ой, как стучит безоглядное сердце!

Ах, как летается нынче — как в детстве.

Ух, не найти на любовь управы.

Ох, у тебя какие глазища!

Ах, огоньки сверкают, играют.

Ой, не поверю, так не бывает!

Ух, я хитрющий бесстыдный котища!

Ох, этот пламень нас съест без остатка!

Ой, у тебя ведь где-то семья.

Ух, если б раньше тебя встретил я...

Ах, на плече ты уснула сладко...

ЧУЖАЯ

Стоит ли ловить мне

все ваши улыбки?

Ваше сердце занято —

проза, но правдивая.

Доля несчастливая,

разговоры зыбкие,

все как есть — принято,

что еще осталось мне?

Мне — дороги торные,

Вам — пути странные,

может, не совсем так,

все — наоборот.

Ваша фотокарточка —

грамотой охранной

у меня в кармашке

пусть себе живет.

Волноваться стоит ли,

если обреченный я —

вы ведь — обрученная,

не со мной — с другим.

Судьбы мы скроили

и дома построили,

я — с мечтой несбыточной,

вы — навеки с ним…

ЛЕНИВАЯ МУЗА

Хворый быт. Аспирин и простуда.

Хочется легким быть, как капроновый чулок.

Всё о поэте думается, уехавшем в Петербург отсюда,

стихи писавшем про мышку, лук и чаёк.

Да мало ли что там, о чем думать, не всё ли

равно, когда день, проснулся, а уже — два часа,

в сени солнце лезет, как купчина в сани,

с рожей разгоряченной по морозному дню прокатиться.

Декабрь. Ленивые мысли ползают в голове.

А пусть их ползают — лишь бы не плакали.

Капля по капле — разливаюсь по прошлогодней листве

невоплощенных замыслов. Воплотить! А надо ли?…

О одиночестве написать, что ли? Скучно об этом,

не лучше ли о несбыточном чем-то?

Не дожидаясь праздника весны, из клетки здравого смысла на волю, в болото грез, выпускаю

музу, как ленивого бегемота.

Нужно спать. День — к концу, голова — к подушке.

Будут сны, не хуже похода в кино.

Эх, завести бы часы с кукушкой!

Она бы всё рассуждала про время, выглядывая в окно…

УЗОРЫ

Хрусталь завитка

Ледяного узора

Напомнит о летних

Душистых цветах.

В растущих на окнах

Холодных лесах

Так много загадок

Для нашего взора.

МЕЖА ВРЕМЕН

Не в чем нас упрекнуть. Но заслуг — не назвать.

Будто не было нас на бескровной и голой земле.

Голос нем. Волос — цвета соломы, ни черен, ни бел.

Позади — ни шиша, впереди — ни намека на достойные судьбы.

Мы молча спускались в канавы, зарывая друг друга.

Не в битве, а так, ненароком, уходили друзья,

проживая недолгие сроки в стылом царстве безвременья.

Быстро о них забывали,

забываясь в надсадном молчании жующих машин.

Дом. Работа. Дорога домой. Магазин.

И опять — вроде жив. И вины нашей нет.

Здесь иного порядка причины.

Не Печорины где-то, когда-то — мы — здесь.

Нет нам места и нету судьбы, кроме этой.

Ты не знал? Знал, конечно же знал. Так зачем притворяться,

что дорогу нашел, когда в общем строю

месишь грязь сапогами, да в Лету всё, в Лету…

РАЗГОВОР

На берег той реки

придем с тобой однажды.

Пусть ветер нам не врет.

Он не для нас живет.

Нам нужен костерок,

ветла и хрупкий лед

по-краю, над водой,

и призрачный полет

кленового листа,

сгоревшего от жажды.

Корабликом лист к морю уплывет,

а мы останемся.

И разговор негромкий

вольется в перекат осенних вод.

Тут, стоя на камнях,

у самой кромки

октябрьского нестойкого ледка,

мы будем говорить про ездока

по времени. (Его зовут Судьбой).

И лес свой шатры,

истрепанные в схватке роковой,

над этой мимолетностью сомкнет,

на время задержав победу ветра...

ЭПИЛОГ

В этот вечер все было, как прежде...

Написав эту фразу, задумался.

В этот вечер...

Все было...

Как прежде...

Прежде где?

Было все? Или не было?

В этот вечер... а где продолжение?

Мы плывем, и не видно конца реке,

словно кто-то позвал,

да не слышно — где.

А вода — всегда новая,

как и вчера...

В этот вечер не видно конца реке.

Speaking In Tongues Лавка Языков