Гийом Аполлинер (1880-1918), как пишет «Магазин литтерэр» (ноябрь 1996,
№348), занимает уникальное место во французской литературной истории: он
стоит у истоков, у рождения современного искусства. Он написал «Зону»,
легендарное стихотворение не менее легендарной книги «Спирты» (или «Алкоголи»),
с которого началась современная поэзия. Аполлинером же датируется рождение
кубизма -- не только кубизма Пикассо, но и аналитического кубизма Брака,
синтетического кубизма Хуана Гри, вообще современной живописи. Поэт и прозаик,
французам он известен также как эротический писатель, в частности, написавший
два эротических романа; причём сами французы ставят его в один ряд с де
Садом и Баффо.
Аполлинер родился в Риме. Историю его жизни достаточно подробно описал
Мишель Декодан в том же номере «Магазин литтерэр». Рождение Аполлинера
связано с мистической историей. По заявлению неизвестной женщины, нашедшей
ребёнка, и двух свидетелей, мальчик родился 26 августа. Произошло это 31
августа. Назвали его Джульемо Альберто Дульчини. Он был крещён 29 сентября.
Настоящая его мама, Анжелика Костровицкая, более не скрывалась, она увидела
сына впервые 2 ноября. По её словам, он родился 25 августа, эту дату вроде
бы и считают верной. Мама назвала сына Гильемус Альбертус Аполлинарис,
сама она была дочерью отставного польского офицера русской армии и пользовалась
большой свободой... Отцом поэта был итальянец Франческо Флуджи д'Аспермонт,
офицер. (Это я всё пересказываю Мишеля Декодана, одного из современных
французских мэтров, занимающих во Франции примерно такое же положение в
литературе, как в России, например, Гаспаров или Е.Рейн).
В 16 лет Аполлинера выгнали из Коллежа Станислава в Каннах за запрещённые
книги, ему пришлось перейти в Лицей Массена в Ницце, который он закончил
по классу риторики четвёртым. Мама называла Гийома Вильгельмом, это было
его домашнее имя; в 18 лет он шатался без дела по Монако или искал работу
журналиста, много читал, забурившись в современную ему поэзию, перевёл
Бокаччо, писал стихи и прозу... и так понеслось... В хронологических и
биографических справках французских антологий Аполлинер назван критиком,
теоретиком и защитником кубизма, журналистом -- последнее вряд ли можно
считать определяющим, если учесть то, что место журналиста, по словам «Магазин
литтерэр», он нашёл лишь в 1910 году! Наверное, журнал просто слишком резко
выразился: работа журналиста была у Аполлинера и раньше, другое дело, что
денег он получал не так много. Назван поэт и порнографом, хотя словом «порнограф»
литературный язык называет просто эротических писателей; вот некоторые
из эротических произведений Аполлинера: «Одиннадцать тысяч палок», «Золото
времени», «Режин Дефорж», «Подвиги молодого Дона Жуана», «Любовные черти»,
«Освобождённые поэзии», «Палки любви», «Монако, 1924» и т.д. Аполлинер
принимал участие в войне 1914-1918 и был ранен в 1916 г. Умер от гриппа-испанки.
Выглядел Аполлинер фантастически: богатырь с добрым польским лицом и итальянской
шевелюрой... Первая публикация у него была, кажется, в 1900 г. в «Матэн»:
это был всего-то фельетон «Что делать?» для одного малоизвестного журналиста,
чьим литературным негром Аполлинер тогда был, -- не стихи, всего-то навсего
маленький фельетон; потом он печатался скорее много, чем мало. За свою
жизнь, так резко и странно сгоревшую, Аполлинер, в общем-то, много увидел,
так как путешествовал, по своей воле или нет; он видел Италию, Германию,
Рейн, Южную Францию, Монако, Париж, Бельгию, Англию, Прагу.
Безусловно, Аполлинер очень большой фигурой, сравнимой с нашими Блоком
или Маяковским, и принадлежит к числу величайших поэтов ХХ века. Его любили
женщины и рисовали художники: Пикассо, «Таможенник» Руссо, он пил с такими
литераторами, как Андре Бийи, его друзьями были Макс Жакоб и Андре Рувейр,
он пил с поэтом и автором уголовных песен Карко, он знал Альфреда Жарри,
автора пьесы «Король Юбю». Его близко знал Блэз Сандрар, личность тоже
очень яркая и страстная. В своё время, когда шло следствие по делу о краже
«Джоконды» из Лувра (в чём обвиняли Аполлинера и Макса Жакоба), Аполлинер
сидел в тюрьме; «Джоконду» удалось вернуть, а дело замять; зато появились
замечательные аполлинеровы стихи тюремного периода, одновременно пришла
слава авторитета -- не только в литературе, но и в нелёгкой жизни. Аполлинеру
посвятила свою знаменитую книгу польская исследовательница Юлия Хартвиг.
Замечательно, что польские и французские исследователи по-разному подходят
даже к происхождению поэта: так, например, французы подчёркивают, что аполлинеров
дед по маме служил при дворе Папы Римского почётным камергером плаща и
шпаги, а поляки -- что он был участником восстания 1863 года и бежал в
Италию с молодой женой-итальянкой если не из, то от Сибири. Сам поэт, кстати,
часто мистифицировал своё происхождение, придумывая то отца-кардинала,
то отца-еврея, то легенду о том, что его отец -- некая тайная высокопоставленная
особа, чуть ли не князь Монако... Можно ещё отметить, что мама Аполлинера
постоянно играла в рулетку и постоянно выигрывала, срывы случались очень
и очень редко, что за ней закрепилась слава первой авантюристки Европы.
Однажды в Брюсселе она проигралась, и Аполлинеру с братом пришлось бежать
из санатория, санатории назывались тогда пансионами...
Смерть поэта, героя войны и мистификатора при жизни, живой загадки,
не менее мистическая, чем его рождение, породила множество странных и малообъяснимых
явлений, а за ней последовала череда таких же таинственных смертей. Через
месяц после смерти Аполлинера умерли в Мексике его брат и мама. Друзьям
своим Аполлинер по своей смерти являлся в видениях...
Гийом Аполлинер стал третьим в моей жизни французским поэтом после
Элюара и Гюго, чьи стихи я стал читать в подлиннике. Элюара и Гюго в отрывках
я читал ещё в школьные годы, причём в Элюара сразу же влюбился; Аполлинера
же открыл только сейчас, зато читаю запойно -- на русском и французском.
Похоже, что в нашей русской поэзии только Пушкин может сравниться с Аполлинером
по открытости, по ясности, по силе воплощения любви к женщине, апполинеровская
«Песнь несчастного в любви» как-то незримо, автоматически перекликается
с пушкинским «Я Вас любил...». Плюс, Аполлинер -- великий мистик, не менее
великий, чем Лермонтов, и так же храбро сражался на войне. Самое же главное
-- он революционер в поэзии не меньше, чем Маяковский у нас или Керуак
в Штатах: переводы, к сожалению, не передают ни нечёткой флуктуирующей
аполлинеровско-маяковской рифмы, ни пульсирующего эластичного размера --
так и хочется записывать его тексты, как стихи Маяковского, «лесенкой»!
-- ни вибрирующей стихотворной речи (причём на одном из самых певучих языков
в мире!). Так же, как и сорок лет спустя Керуак, Аполлинер отказался от
общепринятого синтаксиса -- в силу чего стихи обрели многогранность. Ещё
и чувственность, наив, впечатлительность; я, например, не знаю в современной
русской поэзии аналогичного поэта, разве что уже умерший Величанский, чьи
шесть тонких книг вышли в Москве уже после его смерти, совершенно незнакомый
критикам и едва знаемый любителями авторской песни как автор текста песни
Т. и С.Никитиных «Под музыку Вивальди» -- хотя вообще-то стихи Величанского
-- стихия гораздо более полная, острая, пряная, нежная и сложная. (Вообще
говоря, хорошее для Величанского и очень необычное сравнение: хотел бы
я, чтобы после смерти меня сравнивали с Пушкиным, Маяковским или Аполлинером!)
Теоретики литературы и философы могут бесконечно анализировать образ
времени и модель его хода в поэзии Аполлинера, образ Христа, образ обожествлённого
и уничиженного человека, образ страсти и так без конца; кстати, я считаю,
что Аполлинер вообще самый тонкий и безусловно лучший певец времени в современной
литературе. Ход -- или исход -- времени -- в «Песни несчастного в любви»,
безусловно христианский, аналогично -- в «Зоне», а среди «Каллиграмм» одна
из самых известных -- каллиграмма с часами и галстуком.
Аполлинер наиболее известен как автор стихов о любви. История сохранила
имена и отчасти судьбы его любимых: Линда Молина да Сильва, Анни Плейден,
талантливая художница Мари Лоренсан, женщина королевской крови Луиза де
Шатийон-Колиньи, причём любила она его, когда он был всего-то простым солдатом,
оранская (такой город в Алжире) учительница Мадлен Пажес, наконец, Жаклин,
Жаклин Аполлинер, единственный человек на земле, сохранивший эту фамилию.
Наиболее существенными, яркими или характерными произведениями поэта критики
считают книги «Алкоголи» (стихи «Зона», «Мост Мирабо» и др.), «Гниющий
чародей», книгу «Каллиграммы», стихи из разных книг «Эмигрант на Ландор-Роуд»,
«Музыкант Сент-Мерри-Стрит», «Рыжая красотка», «Песню несчастного в любви»,
стихи тюремного периода, когда Аполлинер сидел в тюрьме Сантэ, стихи фронтового
периода кровавой, отравленной газами, Шампани, «Иересиарха», последние
стихи, «Достаточную женщину», рейнские стихи, критические «Заметки поэта»
о современном искусстве, космическую по силе своей вещь «Смерть Поэта»
(параллели излишни), вещь пророческую и почти автобиографичную. Ещё одну
параллель можно провести между аполлинеровой «Песнью несчастного в любви»
и есенинским «Чёрным человеком»...
Влияние критика и поэта Аполлинера на европейскую поэзию, литературу,
теорию искусства огромно и, пожалуй, даже неоценимо: так, например, практически
вся (великая!) немецкая (Целан не в счёт) поэзия середины века повторяет
мотивы и частично формы французского поэта Пьера Реверди, что в какой-то
мере можно объяснить, в частности, близостью культурных точек зрения Франции
и Германии, существованием в Германии группы художников «Синие всадники»
(с участием Кандинского) и других парижеориентированых субмиров, близких
французам, французскому (американскому, русскому) кругу людей искусства
-- а ведь того же Реверди Юлия Хартвиг называет всего-навсего учеником
Аполлинера (что, вообще говоря, является преувеличением и верно лишь отчасти),
ныне почти забытым! Увы, это ждёт почти всех нас, и поэтов, и нет, только
вот Аполлинеру, похоже, выпал другой удел -- бессмертие.