Speaking In Tongues
Лавка Языков
ЛЕОПОЛЬД СТАФФ
в переводах Льва Гунина
Leopold STAFF. Poezje zebrane.
Pastwowy Institut Wydawniczy. Warszawa, 1980.
Перевод © Лев Гунин, 1981
Опершись о гранит, я на море бездонное
Неусыпным гляжу несмыкаемым взором,
На суда, что кружат в нем по пены узорам,
О, неустанное бденье бессонное!
С мукой адской разомкнутый глаз напрягая,
Всю усилием волю сбираю во взгляде,
Корабли свои грузные перемещаю
Над пучиною вод, что сокрыты во мраке.
Ну, а если теперь меня дрема охватит,
Если веки опустятся тихо усталые,
Если в каменный сон свалит изнеможение --
Всю добычу мой флот тотчас даром утратит,
Корабли все потонут груженые, малые...
О, неустанное бдение вечное!
Когда сон, как чайка, измучен лётом --
И бессильно снижается, гаснет кротко,
Кутаясь в прикосновений одежды,
Затворю я все окна комнаты -- вежды.
Буду пить моих роз благотворный запах,
Любимую тут, в полутьме, призывая,
И все, что мне мило, и все, что люблю я.
И пробудится все, что подспудно, магично,
Что имеет неведомой тайны обличье,
Что изменчиво так, так неуловимо,
Что, как прожитый день, уже невозвратимо.
И придет ко мне то, что при свете тает,
Разливает тоску, а небо смещает;
Руки легкие, мглистые опускает
Сна на зрачки: их явь мучит, пытает;
Все, что так странно и приглушенно,
Все, что с глазами со взглядом бездонным;
Все, что ступает так тихо-тревожно,
Палец к губам поднося осторожно.
И пробуждается все, что магично,
Что имеет неведомой тайны обличье,
Что изменчиво так и так неуловимо,
И, как прожитый день, уже невозвратимо...
Я смеялся, шагая за гробом любимой,
Плакал, глядя на маски шутов балаганных,
И ребенка, что хлеб протянул мне, убил я,
А убийце помог избежать высшей кары.
Побледнев, страшной ночью задул я огарок,
Тайну жаждав узнать, что в глухой тьме роится,
А свечу ясным утром достал и зажег я,
Чтоб душе было проще себе же открыться...
Вы ж, безумным меня называя, закрыли
В хате темной, мне руки вложили в оковы...
О, зачем вы таким меня быть не пустили?
Ведь не лгал никому я из вас, что здоровый...
Как и мне, тайна жизни иное вам шепчет,
Но ведь люди всех... Мне или вам той правдивой
Сути тайна не выдаст... Почему в гнев так кличет
Вас безумье мое? Ведь здоров, ведь не крив я!..
Ночью бессонной
Отвори души врата золотые,
Пусть в них благость войдет напором, стихией.
В ночи бессонные
Пряжу приходят прясть ощущений,
Чудо вещать -- небывалых мгновений
Тайные глуби, тайной бездонные.
Сколько ж хранят они сказочных бдений! --
Открой им душу, внимай их пенью,
Ведь жизнь коротка --
как и ночи бессонные.
В ночи бессонные
Стань в воротах души на страже,
Где мыслей рой весть о чуде расскажет
Ночью бессонной.
Ведь если вспугнут их чужие руки,
Сгинут молчащие и не вернутся:
Как весенний туман, белый, покорный...
А сколько несут волшебства откровений --
Открой им душу, внимай их пенью,
Так жизнь коротка --
как ночи бессонные.
Приходит ко мне ночью, приходит, обнимает,
И так мне тихо, сладко, хоть, кто она, не знаю.
Мне шепчет о высоких, под небом, перевалах,
Где есть лишь гор вершины -- чтоб радуга держалась.
Где в скальные пустоты такая тишь нисходит,
Что слышно, как, нагретый, гранит тепло выводит.
Мне шепчет: среди диких, лесистых буреломов
Там золотой, несметный, хранимый клад закопан;
Там мертвые есть воды, затянутые ряской,
Которые о ветре забыли в дебрях чащи;
Там по ночам над темными, зыбучими трясинами
Порхает огонек, трепещущий и синенький;
В том месте, где омыто все чарами и тайной,
Душой зовет бродить в нестойком полумраке;
И шепотом своим меня усыпляет,
И так мне сладко, тихо, хоть, кто она, не знаю.