— Я был счастлив тогда. По-настоящему счастлив. И мне хотелось в это
верить.
«Счастье быстротечно.»
— Да, — кивнул травник. — Я и сам потом всё это понял.
«Ты разочаровался в ней?»
— Нет. Я и сейчас её люблю. Просто... мы уже не вместе.
«Вампиры редко любят только одного. Радуйся: ты первый на моей памяти,
кто смог полюбить вампира и остаться живым.»
— Я знаю, — тот вздохнул. — Но только что-то мне невесело. Что до остальных
людей... так Иваш и сейчас, вроде, жив-здоров. А меч и сейчас со мной.
— Жуга извлёк клинок из ножен. В красноватом свете закатного солнца серое
лезвие отливало багрянцем. — Видишь? — Он провёл раскрытой ладонью по лезвию.
— Уже и не режет. Привык он ко мне, что ли? Или просто под вечер чудит...
«А ты не пробовал от него избавиться?»
— От меча? Да. Пробовал. Ведь он хотел её убить. Наверное, я лишь тогда
сумел его обуздать, когда сумел ему противиться.
«Еще бы! Такой меч доверяют лишь тому, кто не поддастся искушению.
Иначе, помнишь, что произошло с клинком по имени Хануд?»
Некоторое время оба молчали.
«Тот человек... из камня, — сказал медведь, — я встречал
ему подобных. Друид с севера. Смерть они сделали своей профессией. Девчонке
повезло, что она встретила тебя.»
— Я оказался плохим защитником. Да и Роджер погиб.
«Кто ты такой, чтоб осуждать чужую смерть? Что она может дать тебе?
Чему научить?»
— Я научился ненавидеть. Но это было после.
«Месть, безразличие, — задумчиво проговорил медведь, — страх
и боль, дружба, отчаянье, сострадание, искушение, любовь... Что было после?»
— Ревность.
«Чья?»
Жуга грустно усмехнулся.
— Уж точно — не моя.
СТОРОЖА СТОРОЖЕЙ
— Начнём с того, что ты не человек.
Рыжий парень прекратил затаптывать сброшенный на пол тлевший гобелен
с изображением единорога и двух рыцарей и обернулся к говорившему.
— Что?
Маг Бривеллиус («Белая магия, талисманы, наговоры и снятие порчи за
умеренную цену», как уверяла вывеска) протёр очки, водрузил их обратно
на нос, окинул взором разгромленное помещение и с неудовольствием воззрился
на стоявшего перед ним рыжего паренька. Из двух хрустальных линз в его
очках уцелела лишь одна, от чего взгляд волшебника стал каким-то беспомощным
и до нелепости сердитым.
— Я сказал, — с нажимом повторил он, — что, похоже, ты не человек.
Парень пожал плечами:
— Вы не первый, кто мне такое говорит.
— Вот как? — маг потеребил остатки бороды. — Хм... Хм... Любопытно
было бы узнать, кто, и при каких обстоятельствах сказал тебе об этом.
Тот поднял рыжую голову.
— Назвать имена?
— Н-нет, думается мне, что это всё равно не поможет. Хотя... Хм...
— А вы-то с чего это взяли?
— А ты ещё спрашиваешь? — Бривеллиус гневно сверкнул уцелевшим окуляром.
— Или хочешь сказать, что простой хрустальный тест на магический талант
может привести к... к...
Маг замешкался и, не найдя от гнева подходящих слов, обвёл широким
жестом разгромленную комнату:
— Вот к этому?!
На полках с разными бутылками и банками цветного и прозрачного стекла
царил хаос. Две полки из пяти и вовсе рухнули, повсюду в полумраке блестели
битые осколки. Две толстые пузатые колбы упали прямо на ковёр, и гнусное
их содержимое, смешавшись, образовало посреди комнаты едкую дымившуюся
лужу. Каминная доска дала трещину. Обугленный стол валялся кверху ножками.
В углу дотлевал гобелен. В довершение всех бед висевшее под потолком саженное
чучело ящерицы, которую маг в начале их беседы горделиво обозвал «крокодилой»,
оторвалось и теперь висело вниз головой, медленно крутясь и ухмыляясь оскаленной
пастью. Из лопнувшего живота зелёной твари клочьями торчала набивка. В
разбитое окно то и дело заглядывали любопытные прохожие, косились на поломанную
мебель, на лужи на полу, и торопливо шли прочь, от греха подальше.
— Но вы же сами уговорили меня...
— А твоя голова на что?! — Обгорелые усы волшебника сердито встопорщились.
— Хм! Можно подумать, что такое с тобой случается впервые!
— Нет, но...
— Ты должен был меня предупредить!
— Но ведь я...
— Подвергать мою лабораторию такому риску! Моё собрание редкостей!
Магические смеси! А книги! боже мой, во что ты превратил мои книги!
— Ну, хватит! — Странник почувствовал, что ещё немного, и он сам потеряет
терпение. — Чего вы разорались? Кто из нас маг, в конце концов?!
— Я, разумеется. — Как ни странно, это соображение в некоторой степени
вернуло магу спокойствие. Он поправил битые очки, нагнулся и подобрал с
полу осколки хрустального шара. — Хм... Хм... Надо же...
Рыжий странник вздохнул и поскрёб левое запястье. На белой коже красноватым
кольцом проступил ожог. Злополучный браслет зеленоватого сплава с чёрным
камнем парень теперь предусмотрительно держал в другой руке.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он у волшебника.
— Нет, — сердито отмахнулся тот. — Я вообще жалею, что пригласил тебя
в свой дом. Хм... Знаешь, на твоём месте я бы постарался держаться подальше
от людей, во избежание неприятностей.
— Это всё, что вы мне можете сказать?
— Хм. Всё. И скажи этим ротозеям снаружи, что я сегодня больше не принимаю.
— Ну что ж, раз так, тогда прощайте. Спрошу кого-нибудь ещё.
И странник двинулся к двери.
Волшебник, кряхтя, поднялся с колен и потёр ладонью лоб, пытаясь вспомнить,
как назвался рыжий паренёк. Не вспомнилось.
— Хм... Хм... Молодой человек!
Тот на мгновенье задержался в дверях.
— Я не человек, — буркнул он, не оборачиваясь.
И вышел вон.
* * *
— Сапоги, башмаки! Продаю, чиню, меняю!
— Кому огурчиков солёных? Последняя кадушка, дёшево отдам!
— Ткани! Лучшее в городе сукно! На, посмотри, какое крепкое!
На рынке Цурбаагена можно было найти всё, что угодно.
В извечной карусели года снова наступило лето. Дни удлиннились, холод
долгих и сырых ночей сменился ласковым приморским теплом. Прошли и канули
в ничто весенние шторма, в порту чуть ли ни каждый день швартовались корабли;
у девяти причалов с утра до вечера кипела добрая рабочая суета — Цурбааген
вёл торговлю. Со всех сторон, от города и в город шли обозы. Летом городской
рынок просыпался рано. Едва всходило солнце, распоряженьем бургомистра
открывались лавки, распахивали двери мастерские и склады, разбивали свои
палатки торговцы, менялы, гадалки и ремесленники. Нехватки в покупателях
не возникало. Вот и сейчас светлоглазый крепко сбитый бородач северянин
остановился, привлеченный криками галантерейщика. Торговец, заприметив
покупателя, рассыпался в любезностях:
— Чего изволите, господин мореход? Ожерелье? Зеркальце? Шкатулочку?
Заколочку? В подарок, или по какой другой надобности?
Викинг молча оглядел прилавок и заложил ладони за пояс.
— Гребни покажи, — сказал он.
— Один момент! Какой желательно? Почаще, пореже? Есть костяные, деревянные,
черепаховые... Чёрный? Белый? С ручкой или без? С резным рисунком, выжженый,
простой? Прямой? Изогнутый? Есть вот такие — с зеркальцем. Со стёклышками
пожал'те, с жемчугом, с филигранью...
Торговец нырнул в глубину палатки и ловким движением придвинул ближе
к викингу высокую стойку с гребешками, ухитряясь одновременно нахваливать
свой товар и разглядывать исподтишка светловолосого великана.
А поглядеть было на что.
Пришелец был высок и так широк в плечах, что в тесных рыночных рядах,
должно быть, вынужден был пробираться боком. Впрочем, как уже успел заметить
купец, дорогу ему уступали быстро и охотно — топор с широким лезвием, торчавший
ненавязчиво за поясом варяга, действовал на рыночный народ получше всяких
убеждений. Помимо топора мореход носил подвернутые в голенищах высокие
морские сапоги, потёртые кожаные штаны и мохнатую чёрную куртку, поверх
которой был наброшен алый плащ. Длинные светлые волосы схватывал кожаный
шнурок. Широкие, с застарелыми мозолями гребца ладони северянина обстоятельно,
без глупого проворства перебирали тонкие пластинки гребешков, и купец,
которого сперва одолевали опасения за целостность товара, вздохнул с облегчением.
— Этот, — наконец, выбрал викинг, и прежде чем торговец успел хотя
бы рот раскрыть, потянул из общей связки черепаховый, украшеный эмалью
гребень.
Верёвка лопнула. Гребешки обрушились цветным каскадом, с полдюжины
упало на прилавок, кое-что купец успел поймать в полете, остальное оказалось
на мостовой. Народ, кто пошустрее, кинулся поднимать. Большую часть упавшего
в возникшей суматохе тут же растащили, а то, что удалось собрать, составило
чуть больше половины от начального числа.
— Держите! Ах, держите! — кричал купец, раскинув руки и прикрывая лавку,
как наседка прикрывает своих цыплят.
Викинг некоторое время постоял молча, посмотрел на гребень в своей
руке и полез в кошель.
— Сколько я тебе должен?
Тот принялся было подсчитывать убытки вслух, но звон полновесного серебряного
талера прервал стенания галантерейщика на полуслове.
— В расчете?
— Но...
— Сдачи не надо.
Он сунул гребень в сумку, и пошел прочь, не слушая торговца. Однако
не успел он отойти от палатки галантерейщика и двух шагов, как его внимание
привлекла суета у рухнувшего ларька возле стены. Доносились крики, брань,
да и вообще, по тому, как раздалась толпа, похоже было, что там дрались.
Недолго думая, варяг свернул в соседний ряд и стал проталкиваться к стене.
За ворохом упавшей полосатой ткани, ещё недавно бывшей торговой палаткой,
прижалась к стене девчушка лет пятнадцати. Под глазом у нее набух синяк.
А на развалинах ларька, с трудом сдерживая наседавших озлобленных горожан,
метался рыжий парень. Посох в его руках так и кружился чёрным веером. Нападавших
было семеро, и ни один не мог пробиться к ней. Лица, руки их пестрели ссадинами,
один уже валялся в стороне без чувств. На мгновение варяг замер, не веря
своим глазам, а в следующий миг одним движением сорвал с плеч плащ и ринулся
на помощь этим двоим.
Кроме самого себя, он знал только одного человека, который мог бы,
и осмелился бы так драться.
И похоже, это был он.
Вмешательство третьей силы не осталось незамеченным: двое — крайние
из нападавших — отлетели прочь, словно щенята, один метнулся было к викингу,
целясь ножом ему в брюхо, но получил кулаком по темени, закружился и рухнул
носом в рыночную грязь. Драка рассыпалась. Пятеро оставшихся волной отхлынули
назад, оставив варяга и рыжего парня возле девушки, и замерли, тяжело дыша
и скаля зубы.
— Здорово, Жуга! — бросил через плечо викинг. — Чего стряслось?
— Яльмар! — обернулся рыжий. Грудь его ходила ходуном, длинные, собранные
на затылке в хвост волосы растрепались. — Бог мой, никак и впрямь — ты!
До чего ж вовремя... Каким ветром?
— Дела тут у меня. Чего ты с этими ублюдками не поделил?
— Долго объяснять.
— Ну, ладно. Так что, надерём им задницу?
— Ха!
Драчуны тем временем вновь вознамерились напасть, как вдруг в рядах
возникло шевеление, и толпа расступилась.
— А ну, пропустите стражу! Что столпились, остолопы? Ну же!
Патруль — четыре мечника во главе со старшиной, с профессиональной
сноровкой вклинились меж дерущимися. Заблестели мечи.
— Что тут стряслось?
Нападавшие притихли. Молчал и Жуга. Десятник оглядел поваленный ларёк,
девушку у стены и нахмурил брови.
— С чего побоище?
— Вон этот начал! — сбитый викингом драчун кивнул на Жугу.
— И вовсе даже и не он! — возразили в толпе. — Торгаш и начал!
— Да он, говорю!
— Молчать! — рявкнул старшина. — Кто видел, как всё началось?
В толпе запереглядывались. Кто-то потихоньку стал проталкиваться прочь.
В лавках по соседству спешно собирали товар. Так и не разобрав, кто прав,
кто виноват, старшина пригрозил обеим сторонам штрафом и плетьми, буде
драка повторится, и приказал расходиться. Семерка нападавших поспешила
исчезнуть первыми.
— Ли! — обернулся к своей спутнице Жуга. — Ты как, цела?
Та лишь кивнула молча. Спрятала свой нож и с интересом посмотрела на
викинга.
— Ни на минуту тебя нельзя оставить... Знакомься: это Яльмар, — представил
викинга Жуга.
— Яльмар Эльдьяурсон, — добавил от себя варяг.
— Меня зовут Линора, — мягко сказала девушка.
Некоторое время они рассматривали друг друга. Невысокого роста, стройная,
в простом неброском платье, с темными глазами и такими же темными волосами,
она едва доставала викингу макушкой до груди. На обеих её запястьях поблескивали
украшеные жемчугом массивные браслеты, на шее красовалось ожерелье. И ожерелье,
и браслеты, похоже, были золотыми.
Пауза затянулась.
— Жарко, — сказал, наконец, викинг. Повернулся к Жуге. — Здесь есть
поблизости, где горло промочить? Я в этом Цургене впервые.
— Цурбаагене, — машинально поправил его Жуга. — Есть, конечно. Хотя
бы вон там, у Ванды.
— Тогда пошли. Сегодня я при деньгах... Эй, а дубинка твоя где?
В руках у травника был меч.
* * *
Определённо, корчма у Ванды была не из богатых, хотя опрятная и чистая.
Хозяйкой здесь и впрямь была женщина — лет сорока, довольно миловидная,
хотя и несколько широковатая в кости. Правда, звали её почему-то не Ванда,
а Агата. Яльмар огляделся.
— Сойдёт на первый раз... — пробормотал он. — Эй, хозяйка!
На зов из кухни выглянул какой-то парень из обслуги, покосился на внушительную
фигуру викинга, на меч за спиной у рыжего парня, на золото браслетов на
руках у девушки, и проворно подскочил поближе.
— Добрый день, господа мои, проходите, располагайтесь! Чего прикажете
подать? Вина?
Варяг поморщился, повел рукой.
— Не люблю я эту вашу южную кислятину... Пива тащи. Самого лучшего.
И еды побольше. На троих.
Слуга кивнул и исчез за занавеской.
Викинг вновь с неодобрением оглядел корчму, покачал головой и остановил
свой выбор на столике у окна. Все прочие были заняты, да и здесь тоже дремал
над полупустой кружкой какой-то оборванец с перевязаной головой, но выбора
больше не было, начинать же трапезу с новой ссоры не особенно хотелось.
Обед поспел на удивление скоро. Усевшись, викинг подобрал край плаща,
передвинул поудобнее топор за поясом и налил себе пива. Выпил, вытер рукавом
усы и откинулся к стене.
— А-ах! — довольно выдохнул он и открутил куриную ногу — только кости
хрустнули. — Клянусь Имиром, именно этого мне не хватало всё утро! Ну что,
— он повернулся к травнику, — может, всё-таки расскажешь, что на рынке
приключилось, а? Уж очень интересно было бы узнать.
Жуга хлебнул из кружки и покосился на Линору. Нахмурился.
— Может, ты начнешь? — спросил он. Та помотала головой. Зачем-то спрятала
руки под стол. — Ну ладно, если что, поправь меня... Как я понял, Яльмар,
дело было так. Мы сегодня с Ли на рынок выбрались, а тут вдруг случай подвернулся...
ну, не важно. В общем, отлучиться мне пришлось. Линора, между тем, на лавку
набрела: сережки, бусы, побрякушки разные. Ну, как у девчонок водится,
примерить захотелось...
— Он сам мне предложил, — сказала девушка и покраснела. — И зеркало
подставил.
— Ну, значит, сам, — согласился Жуга. — Так вот. Она примерила. Одно,
другое, пятое, десятое...
— И вовсе даже не так! — Линора вспыхнула. — Всего-то парочку колец,
да сережки и примерила. А мне купец и говорит, мол, есть у меня тут парочка
вещиц получше — браслетки с ожерельем, как раз тебе подойдут...
— Эти, что ли? — кивнул ей на руки варяг.
— Эти, — потупилась та. — Дорогие, конечно — золото, жемчуг, так ведь
за примерку денег не берут. А они такие красивые!
Спавший за столом забулдыга шумно вздохнул и перевалился на другой
бок. Девушка умолкла.
— Ну, договаривай, — подбодрил её Жуга.
— Ну, я надела, а они... не снимаются. Я уж и так, и этак... — Она
вздохнула. — Тот уперся: отдавай мол, и всё тут. А у меня ни денег, ни
оставить нечего в залог. Я попросила подождать, а он — хвать меня за волосы
и потащил. Орет чего-то... Ну я ему и врезала промеж... колен. Кто-то меня
ударил, я — его, потом ещё набросились, а потом Жуга подоспел. Вот.
Она вздохнула. Викинг усмехнулся, подмигнул Жуге.
— И где ты откопал такую егозистую, а? — Он выбросил в камин обглоданную
кость, вытер руки полой плаща и повернулся к девушке: — А ну-ка, дай взглянуть.
Украшенное жемчугом неширокое золотое кольцо казалось цельным и напоминало,
скорее, ошейник, нежели ожерелье. Снять его через голову было невозможно.
Та же самая проблема возникала и с браслетами.
— Один! Как это сделано?
— Не знаю.
Варяг напряг свой взор и еле сумел разглядеть тонкую нить на месте
сомкнутых краев.
— Тонкая, однако, работа, — признал Яльмар. - И замка не видать.
Как он там устроен был, не помнишь?
— Разве ж я об этом думала! — фыркнула Линора. — Делать мне больше
нечего, как замки на ожерельях рассматривать...
— Что скажешь, ворлок? а?
Жуга пожал плечами.
— Да есть одна мыслишка, — сказал он. — А не получится, так попробуем
завтра снова того купца найти.
— Дело, — одобрил Яльмар, отправляя в рот порядочный ломоть ветчины.
— А не найдете, приходите ко мне. Может, чем и помогу.
— А где тебя искать?
— В порту, зелёный причал. Кнорр мой ещё помнишь?
— Спрашиваешь! Конечно, помню.
— Ну, вот он и есть. А ты где?
Жуга задумался. Взъерошил рыжие вихры. Огляделся.
— Что если здесь остановиться? Как считаешь, Лин?
— Как скажешь, — кивнула та.
— Денег дать? — спросил Яльмар. Жуга покачал головой. — Ну, смотри.
Я тогда к вам вечером наведаюсь, поговорим за жизнь. — Он встал и подобрал
свой плащ. — Увидимся!
Он подозвал слугу, бросил ему талер и ушёл.
— Кто это был? — спросила Линора, глядя ему вслед.
— Один мой приятель, — ответил травник. — Он викинг. Плавает, торгует.
У него свой корабль.
— Расскажешь про него?
— Конечно, — улыбнулся тот, — но только — после, а сейчас давай посмотрим,
как у них тут с жильём.
* * *
Яльмар явился, как и обещал, под вечер, приволок с собою гору всякой
снеди, потребовал внизу большущий кувшин пива и поднялся в комнату наверх,
где сразу повалился на колченогий стул. Тот затрещал, но выдержал.
— Уф! — Викинг вытащил топор и прислонил его к столу. — Совсем забегался.
А вы неплохо тут устроились! Клопов нет?
— А, — отмахнулся Жуга, — теперь уже не осталось.
Яльмар хмыкнул и предпочел не выяснять, что с ними произошло. Насколько
он знал рыжего ворлока, тот вполне мог уговорить их попросту перебраться
на денек в соседний дом.
— Как успехи? — он покосился на Линору. — Не снялось?
Та покачала головой, посмотрела на Жугу.
— С металлами у меня пока ещё плохо получается, — сказал тот. — Я пробовал
их снять, но такое чувство, будто что-то не дает. Упирается, что ли...
А что, я не пойму.
— Металлы? Хм... — нахмурился варяг. — Думаешь, опять колдовство?
— Навряд ли, — неохотно признал рыжий странник. — Магии особой в них
не много, разве только та, что от мастера досталась. Но вот открываться
не хотят, хоть золото обычно и послушное.
— Послушное? — хохотнул варяг. — Ну ты сказал! А впрочем, Хёг вас,
ворлоков, разберет. А вот скажи-ка ты мне лучше, что твой меч...
В дверь постучали. Яльмар и Жуга переглянулись.
— Кто бы это мог быть? Ты, случаем, не ждешь кого-нибудь?
Жуга помотал головой, и Яльмар, как бы невзначай, придвинул свой топор
поближе.
— Кто там?
Ответа не последовало. Вместо этого дверь с ужасным скрипом отворилась,
и в комнату проник какой-то худой мужчина в драной, кое-как залатаной рубахе
и таких же штанах. Приглядевшись, Жуга с удивлением признал в нем того
самого пьяницу, который дрых сегодня днём за их столом, в корчме.
— Чего тебе? — спросил он.
— А мне это, — щурясь на пламя свечи, пробормотал он. Стащил с головы
шляпу. — Мне бы это... Господина одного, значить, ищу. Жугою кличут. Не
вы, случаем, будете?
— Ну, даже если и я, — нахмурился Жуга, — что с того?
— А Корканом меня кличут, — представился незнакомец. — А что Жугу этого
самого ищу, так дело у меня к нему, значить.
— Что за дело?
— А продать я кой-чего ему хочу… — Оборванец придвинулся к столу. —
О, пивко! — Он потёр ладони. — Плесните кружечку, господин хороший, а то
с утра, значить...
— Не темни, — варяг небрежным жестом отодвинул в сторону кувшин. —
Говори, чего надо или выметайся. Что продаешь?
— Э, куда спешишь? Зачем спешишь? — на турецкий манер забормотал тот,
устраиваясь на стуле напротив. — Мой товар хранится долго, а поспешные
решения не доведут до добра. Ведь правда, Лис?
Жуга вздрогнул и всмотрелся в лицо ночного гостя.
Был он худ, неряшлив и невзрачен. Грязные руки, немытое лицо, недельная
щетина на щеках. Правый глаз прикрывала чёрная повязка. В его тёмных, коротко
остриженных волосах поблескивали нити седины. Местами виднелись проплешины,
словно бы волосы там вырывали с корнем. И вот только нос почему-то казался
смутно знакомым — прямой, красивой формы. Хороший такой нос...
— Не признал? — усмехнулся незнакомец.
Жуга на миг сосредоточился и замер, уловивши вдруг знакомую до боли
путаницу имен.
— Не может быть... — Он привстал и поднял свечу. Поднес её к лицу ночного
гостя. Тот не шелохнулся. Пламя высветило на стене его резкий, чёткий силуэт.
— Золтан!!!
Некоторое время в комнате царила тишина, затем кулак викинга с грохотом
обрушился на стол.
— Нет, что творится, зашиби меня Мьёльнир! — Яльмар медленно багровел.
— Вы только гляньте на него! «Коркан!», «Золтан!»Расселся здесь, лопочет
невесть что, трескает мое пиво, и вообще... Послушай, Жуга! — Он обернулся
к травнику. — Объясни, что здесь делает этот одноглазый оборванец? Ты что,
знаком с ним, что ли?
— Слишком хорошо знаком, — ответил тот.
Одноглазый усмехнулся и невозмутимо плеснул себе пивка.
— Не кипятись, варяг, — сказал он. Акцент и ломаная речь его исчезли
без следа. Он повернулся к травнику. — А что касается тебя, Жуга...
От удара в окнах задрожали стекла. Столбом взметнулась пыль. Варяг
повернулся на бок, сплюнул, вытер кровь с разбитых губ и поднял взгляд.
— Хочешь попробовать ещё?
Золтан стоял, спокойно глядя на викинга сверху вниз. Совсем рядом.
Яльмар вскинулся в прыжке и ударил, метя оборванцу в голову. Золтан пружинисто
и мягко принял удар на грудь, развернулся и вдруг упал, рванув варяга за
собой. Стол с грохотом опрокинулся, кувшин, тарелки, кружки градом полетели
на пол. Линора взвизгнула и взобралась с ногами на кровать. Свеча упала
и погасла. На некоторое время стало тихо, лишь черепки хрустели под ногами
викинга. Яльмар не рискнул напасть вслепую. Золтан, похоже, тоже ничего
не предпринимал.
— Ну хватит, — негромко произнес Жуга. В наступившей темноте прошелестела
сталь, и в руках у травника неяркой серебристой полосой замерцал меч. —
Лин! Найди свечу.
Викинг вылез из груды обломков, только что бывших столом, и помотал
головой. Вынул из-за шиворота щепку, потёр ушибленную шею и выругался.
Посмотрел на Золтана — тот стоял у окна, прислонившись к стене, как ни
в чем не бывало. Свеча нашлась. Жуга спрятал меч в ножны, потёр над фитилем
ладони, сосредоточился, и через мгновение огонек зажёгся вновь.
— Ладно, Золтан. Ты жив, — сказал травник, помолчав. — Говори, зачем
пришёл.
— Хотел убедиться, что это и вправду ты.
— Ну значит, убедился. Дальше что?
Золтан посерьезнел. Покосился на Линору.
— Долго говорить, а время позднее. Я разыщу тебя завтра.
И он направился к двери. Яльмар посмотрел на травника — тот покачал
головой и варяг остался недвижим, но взорвался словно порох, только лишь
закрылась дверь.
— Кто это был?!
— Кто он сейчас, не знаю. Я думал, что он погиб. Когда я знал его раньше,
его звали Золтан Хагг. У Господаря он на тайной службе был.
— Вот этот?! — Яльмар выпучил глаза. — Зашиби меня Мьёльнир! Как тебя
угораздило?
— Была одна история.
Варяг с подозрением прищурился на травника и покачал головой:
— Сдается мне, друг Жуга, нам есть с тобой, о чем поговорить... Ну,
вот что: хочешь иль не хочешь, а завтра я снова приду. Не доверяю я этому
поганцу. А я всё ж-таки перед тобой в долгу. Да, и вот ещё что... ты, если
снимешь с девки эти штуки, куда их денешь после?
— Что? А... Там видно будет.
— Ну-ну. А то, если продавать надумаешь, так про меня не забывай. Я
бы хорошо заплатил. И даже пару талеров сверху бы накинул.
— А для чего тебе?
— Да так, — пожал плечами викинг. — Красивые вещицы. Думается мне,
для Зерги подошли бы.
Травник вскинул голову.
— А... Зерги здесь?
— Да, у меня на корабле. Ну, бывай!
В дверях вдруг возникла хозяйка корчмы.
— Что тут за... — Она окинула взором комнату и всплеснула руками: —
Господи Исусе! Да вы же мне всю мебель разломали!
Яльмар вздохнул и полез в кошелёк.
— Сколько я вам должен?
Они вышли в коридор.
— Ну и денёк! Вот уж не думал... — Жуга устало опустился на кровать,
поднял взгляд на Линору и осёкся.
В ореховых глазах девушки поблёскивали недобрые искорки.
— Итак, — ледяным голосом осведомилась она, — кто такая эта Зерги?
* * *
— Не прикасайся ко мне!
— Постой, Аннабель! Да погоди... ну... дай же объяснить!
— Спасибо, уже объяснил! — Линора стряхнула руку травника со своего
плеча и надула губки. — Удружил, что называется... Да-а! Конечно! Я толстая,
неуклюжая, а она, небось, красавица, каких поискать!
— Что за чепуху ты несешь! Посмотри на себя. Ты же красивая, умная...
— Ах, чепуху?! Ну и убирайся к этой своей Зерги!
— Что?! Да при чем тут Зерги? О тебе же речь!
— Ты её больше любишь!
— Ты же сама прекрасно знаешь, что не права! Ну почему ты не хочешь
понять? Это же совсем разные вещи! Я тебя люблю. А её я — любил!
— Скажешь, нет?
— Что «нет»?
— Что ты её не любишь?
— Нет, но...
— Ааа-аа!..
Промокшая подушка затряслась в глухих рыданиях.
— Ну перестань. Пожалуйста, не надо.
— Не трогай меня-а-а!.. — Линора вскочила и забилась в угол.
— Господи!!! — Жуга в отчаянии сграбастал волосы в горсть. — Да за
что мне это все?!
За окнами светлело.
Проругавшись весь остаток ночи, травник совершенно вымотался и исчерпал
в нелепом споре весь запас разумных аргументов. Линора не желала ничего
слушать, все попытки травника с ней объясниться кончались ссорой и слезами,
и к утру Жуга совсем перестал соображать, что происходит.
— Да пойми же, я давно уже с ней расстался! Было и прошло!
— Да?! Я же видела, как ты запрыгал, только этот твой Яльмар о ней
заикнулся!
— Ф-ссс! — Травник стиснул зубы и сжал кулаки. С пальцев его посыпались
искры. — Н'гтрск!!!
Пол под их ногами заходил ходуном. Корчма зашаталась, приподнялась
с одного угла, и с шумом рухнула обратно. С фасада здания пластами повалилась
штукатурка, стекло в окошке брызнуло осколками, по крыше грохотнули кирпичи.
Не удержавшись на ногах, Линора шлепнулась на кровать и умолкла, ошарашенно
глядя на Жугу. В коридоре захлопали двери, забегали перепуганные постояльцы
и прислуга.
Травник опустил руки и некоторое время стоял молча, глядя на пляшущие
на ладонях искорки. Поднял взор на Линору.
— Извини.
Он вздохнул и вытащил кошель. Отсчитал на стол пять талеров, остальное
ссыпал обратно и затянул завязки. Прицепил за спину Хриз. Подбросил на
ладони и надел на запястье свой браслет. Чёрный камень запульсировал, как
безумный.
— Ты... куда? — растерянно спросила девушка.
— Пройдусь, — угрюмо бросил травник.
— А как же я?
— Побудь здесь. Вот деньги, закажи себе чего-нибудь поесть. Я вернусь
к полудню. Никуда не уходи.
— Вот ещё! — фыркнула Линора. — Это ещё почему?
— Мало тебе вчерашнего? Или хочешь, чтобы тебе, поживы ради, вместе
с золотом и руки откромсали?! Ну уж нет. Оставайся. Спи.
Травник вышел и хлопнул дверью.
* * *
Несмотря на раннее время, внезапный катаклизм привлек внимание горожан:
возле корчмы кучковался народ. Сам дом стоял, немного накренившись, без
единого целого стекла в окнах, но в остальном, похоже, был невредим. Мостовая
вокруг была усыпана кусками штукатурки, битой черепицей и кирпичами от
рухнувшей каминной трубы. Выйти на улицу, однако, удалось беспрепятственно,
и травник, протолкавшись сквозь толпу зевак, направился на просыпавшийся
рынок. Ссора с Линорой, нелепая и бессмысленная, совершенно выбила Жугу
из колеи. Так глупо он давно себя не чувствовал. Хотелось напиться до подстольного
упадка или что-нибудь сломать. Зрелище перекошенной корчмы, однако, подействовало
на Жугу несколько отрезвляюще. Он помотал головой, встряхнулся и зашагал
вниз по улице.
Идти до рынка было недолго.
Зевая и поеживаясь от утреннего холодка, травник прошёлся по рядам
горшечников, свернул направо к скорнякам и шорникам — здесь даже ночью
пахло кислой выделанной кожей, и вскоре впереди замаячили лавки ювелиров,
златокузнецов и косторезов. Заезжего торговца, у которого Линора умудрилась
раздобыть столь странным образом свои браслеты с ожерельем, видно не было.
Хмуро потирая красные от недосыпа веки, Жуга битый час пробродил вдоль
пестрых растопыренных палаток, изредка пытаясь расспросить их владельцев
про вчерашнего купца. Большинство лишь разводило руками. Кое-кто припомнил
его маленький, в красно-желтую полоску ларек, но и только. Двое-трое местных
ювелиров, как бы между делом приценились к браслету ведуна. «Не продаю,»
— следовал неизменный ответ.
— И правильно делаешь, — прозвучало вдруг над ухом.
Травник резко обернулся, нос к носу столкнувшись с Золтаном.
— Ты!
Золтан ухмыльнулся.
— Зови меня Коркан, — сказал он.
Жуга не ответил, только подивился про себя в который раз, как незаметно
мог подбираться к человеку этот Золтан Хагг. Опять же, это имя... Травнику
вдруг стало интересно, случайно или с умыслом тот его выбрал.
Корканом у пригорян звался ворон.
— Чего-то ищешь?
— Нет, просто так брожу, — буркнул Жуга.
— А... А я, признаться, уж подумал, будто ты купца с браслетами высматриваешь.
Или нет?
— Всё вынюхиваешь... — криво усмехнулся травник.
Хагг пожал плечами.
— Работа такая. Пройдемся, Лис. Хочешь пирожка?
Жуга готов был поклясться, что ещё мгновение назад в руках у Золтана
ничего не было. Он покосился на румяный пирожок и обернулся на шкворчащую
жаровню, хозяин которой даже не заметил, как с его лотка исчезла пара штук.
Травник откусил от горячего и сладкого пирожка и только теперь вдруг понял,
как сильно он проголодался.
— Бери, бери, — кивнул Золтан, — у меня ещё есть.
Рынок постепенно наполнялся народом, и оба неторопливо двинулись вдоль
торговых рядов.
Рассеянно жуя, травник мимоходом рассмотрел своего спутника повнимательнее.
Теперь, при свете дня было видно, насколько Золтан изменился. Прежде всего,
Хагг окривел, или, во всяком случае, спрятал левый глаз под чёрной перевязкой.
Бросались в глаза короткие, неровно стриженые волосы; от конского хвоста
на его затылке не осталось и воспоминания. Верхнюю губу пересекал неровный
шрам, от двух резцов остались лишь обломки. На левой руке не хватало мизинца
и фаланги среднего, а судя по тому, как Хагг берег свой левый бок и чуть
кренился при ходьбе, Жуга предположил, что у него лишь недавно срослись
нижние два или три ребра.
Хреново срослись.
— Здорово тебя побило, — признал травник. — Я думал, что тебя и вовсе
нет в живых.
— Было ещё хуже, — невозмутимо отозвался тот. — Меня двараги выходили.
Я ведь почти у самой стены был, отползти не мог... Глюм меня нашёл, который
из Свободных.
— Что у тебя с глазом?
— С глазом? Плохо. Не видит больше. А ты что, с девчонкой что ли поругался?
— С чего ты взял?
— Ты ночь не спал. Глаза у тебя красные. Я прав? — Жуга кивнул. — Не
бери в голову. А ты молодец, Лис. И жив остался, и меч не потерял, да и
плотину разломать не побоялся. Да... Не ожидал я от тебя, честно признаться.
Травник огляделся и обнаружил, что улицы жестянщиков и бондарей остались
позади, и что находятся они у самой городской стены, в квартале оружейников
и бронников.
— Зачем мы здесь?
— Поговорить. Уж здесь-то нас никто не сможет подслушать.
Жуга был вынужден признать, что Золтан прав — стук молотков стоял здесь
преизрядный. В этом квартале даже селились из-за этого не очень-то охотно.
— Эй! — окликнул вдруг обоих коренастый бородач из оружейной мастерской,
мимо которой они как раз и проходили. — Продай меч, рыжий!
— Нет. — Он повернулся к Золтану. — Говори, чего пришёл.
Хагг помолчал. Подкинул на ладони медную монетку.
— Дошли до меня слухи, — неторопливо начал он, - что недавно к югу
отсюда развалился некий замок...
Жуга сглотнул и промолчал.
А потом заговорил.
* * *
Когда Жуга закончил свой рассказ, они уже прошли всю улицу и начали
спускаться к морю.
— Н-да, вот так история... — проговорил задумчиво Золтан, когда Жуга
умолк и стало ясно, что продолжения больше не будет. — Больше ты мне ничего
сказать не хочешь?
— А что бы ты ещё хотел услышать?
Жуга ещё не решил для себя, как ему теперь относиться к Золтану. Ожидать
от него можно было чего угодно.
— Меня интересует один человек. Ему лет тридцать, он высокий, сухопарый,
с серыми глазами. Хорошо стреляет, бьется на мечах, и ещё люди говорят,
что он чародей. Зовёт себя Охотником.
Травник замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. У самых его ног
плескалось море. Он посмотрел на Золтана.
— С чего ты взял, что я его должен знать?
— С того, что он уже неделю как в городе. Ищет, говорят, одну девчонку
— маленькую такую, смуглую, с карими глазами...
Жуга почувствовал, как холодеет спина.
— ...а ещё говорят, — невозмутимо продолжал тем временем Золтан, —
что пару дней тому назад один тороговец побрякушками подрядился отыскать
ему означенную особу, для чего... Э, да что это с тобой?
— Послушай, Золтан, — медленно сказал Жуга, — мне срочно нужно в корчму.
Это важнее, чем ты думаешь.
— Не суетись. У Ванды она в безопасности, там мои люди.
— Что тебе о нем известно?
— Услуга за услугу, Лис. — Золтан усмехнулся. — Твой рассказ был неполным.
— Я думал, что он мертв.
— Ты, я гляжу, кучу народу в покойники записал. Где ты с ним встретился?
— У белых скал, на Яломице. Там были стражники Эшера, так он их вел.
Помнится, Роджер как-то раз потом обмолвился, что старый граф сам его позвал.
Он появился из менгира...
— Ты видел это сам? — быстро спросил Золтан. Уцелевший глаз его внимательно
смотрел на травника.
— Я выгнал послед. Ну, просто — глянул, что там приключилось на поляне.
— Чёрт! — Золтан стиснул кулаки. — Ну почему, почему я не волшебник?!
«Просто глянул»! Каково? Скольких бед мне удалось бы избежать. Это всё?
Ты точно больше ничего о нем не знаешь?
— Всё. Хотя, погоди... — Жуга нахмурился. — Он, помнится, что-то говорил
про себя, слово такое... Ор... Орден! Точно — орден. Вот теперь и впрямь
— всё. — Он посмотрел на Золтана. — Твоя очередь, Хагг.
Золтан помолчал. Нагнулся, зачерпнул горстку камешков и, размахнувшись,
бросил самый крупный в набежавшую волну. Плоский камень шлепнул по воде
раз, другой, и заскакал упругими «блинчиками».
— Его зовут Лонд. — Второй камешек отправился вслед за первым. — Мартин
Лонд. По крайней мере, этим именем он однажды назвался, хотя я не поручусь,
что оно настоящее. Я узнал о нем недели с две тому назад. Примерно в то
же время в городе начали твориться странные дела. Я бы даже сказал — страшные.
— Что это было?
Третий камешек пропрыгал по воде и скрылся под волнами.
— Убийства. И особые при том. Тела разделывали, зачем-то вынимали потроха.
Голов не находили. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Мне удалось кое-что выяснить,
опять же, Свободные помогли. Правда, это стоило мне четверых моих лучших
людей. Спелле видел, как Вальтер-лавочник брал у него ожерелье, браслеты
и деньги. Потом осталось только проследить за ним и вовремя устроить драку.
Правда, я не ожидал, что это будешь ты. Кстати говоря, этому твоему Яльмару
можно доверять?
— Можно. — Жуга ответил, не раздумывая.
— Тогда пускай приходит вечером. Сдается мне, подраться парень не дурак.
Неповоротлив только.
— Ты что задумал, Золтан?
Четвёртый камень бултыхнулся в воду.
— Один я вряд ли справлюсь, а городской гильдии воров известны большинство
моих людей. Они боятся его и потому — помогут, но не нам. А ты ведун, и
у тебя волшебный меч. К тому же, ведь это ты приволок на хвосте этого...
Охотника. Втроём, я думаю, мы сможем его подстеречь и, если повезет, убить.
И есть ещё одна причина — твоя девчонка. Не забывай о ней.
На этот раз травник помедлил с ответом.
— Ты не оставляешь мне выхода, — сказал он наконец.
Хагг пожал плечами.
— Ты сам сел в эту лодку.
Жуга уселся на песок рядом с Золтаном и долго молчал, глядя, как раз
за разом лижет берег набежавшая волна, затем заговорил.
— Когда-то мне пришлось оставить горы и уйти в долину, — начал он.
— С тех пор и года не прошло, а мне порой кажется, что я за это время прожил
целую жизнь. Сперва была одна лишь месть, потом тоска и пустота, потом
вдруг снова появилась надежда, что всё образуется. Знаешь, Золтан, — травник
поднял взгляд, — а ведь когда-то я мечтал о том, чтоб исцелять людей. И
что ж? Полгода не прошло, а я уже наловчился их убивать. Причем, без жалости.
Всегда найдется оправдание. Война, несправедливость, помощь ближнему, людская
злоба, или тупость, или что-нибудь ещё. Противно... — он вздохнул. — А
теперь вот и меч ещё на мою голову. Осчастливил, можно сказать... Ну что
вам надо от меня? Оставьте же меня в покое!
Браслет его мигал.
Хагг высыпал в воду все оставшиеся камни, вытер руки о штаны и сел,
подобравши ноги под себя.
— Послушай, Лис, — сказал негромко он. — Единственный, кто не дает
тебе покоя, это ты сам. Не знаю, кто ты, и куда идешь, но только кажется
мне, что ты не так уж прост. Знаешь, меня когда-то звали Элидор. Ещё мальчишкой
я попал в пещеру гномов. Меня зазвали погостить. Так получилось, что я
по детскому недомыслию украл у малого народа золотую безделушку — мяч.
В отместку меня вышвырнули вон, как оказалось по времени — на двести лет
вперед. Родители мои давно скончались, от моей деревни не осталось и следа.
Там и теперь живут одни лишь турки. Так я впервые понял оборотную сторону
добра. Мне тогда было семь лет. Или правильнее будет сказать — двести семь?
Что мне было делать? Я был один, не знал ни их обычаев, ни языка. Но —
выжил. Принял ислам, научился драться, странствовал, изучал науки у известных
мудрецов. Не зря ведь меня прозвали аль Зууб — «аль»значит «ученый». Но
эти войны... — Хагг вздохнул. — Османская империя просто бредит завоеваниями.
Я ушёл. Теперь я здесь, и не сказать, что я люблю свою работу. Хотя, однажды
я, в компании с одним рыжим дураком, сумел остановить страшнейшую войну.
Одного лишь этого достаточно, чтоб спать спокойно весь остаток дней. Хоть,
может, я и не всегда могу различить добро и зло, но одно я знаю точно:
ты — оружие, Лис, смертельное при том, да и к тому же, с головой. И пока
ты остаешься оружием, я буду, чёрт возьми, тебя использовать, потому что
горожане гибнут, и гибнут безвинно, в муках! Что мне делать? Я вовсе не
тащу тебя в огонь. Ты сам танцуешь на углях.
Жуга покосился на Золтана и потупился. Проговорил негромко:
— Один ведьмак сказал мне как-то раз: «Я не умею быть злым, и не хочу
быть добрым».
— Хорошо сказано, — одобрил Золтан. — Где он сейчас?
— Не знаю. Наверное, тоже ушёл. Через менгир.
— Жаль. Я бы с охотой с ним поговорил.
— Золтан, скажи, у тебя есть семья? Жена, дети?
Тот помедлил, прежде чем ответить.
— Есть.
Некоторое время они молчали. Наконец, Жуга поднялся. Отряхнул одежду
от песка. Поправил меч.
— Я согласен, — сказал он.
Золтан кивнул.
— Иного я от тебя не ожидал. Пошли.
— Постой, — травник тронул Хагга за рукав. — Скажи мне, те браслеты
с ожерельем... Для чего он это сделал?
Ответ был короток:
— Понятия не имею.
* * *
Смех.
Огонь.
Отчаянный прыжок.
«Руби гаденыша!»
Корявые сильные руки хватают за плечи, он вырывается: «Пусти!»В ответ
валашка — горецкий топорик — справа в спину под лопатку, с хрястом рассеченных
мышц, и — кровь потоком, вдоль руки. Сдавленный хрип, чьи-то пальцы стискивают
горло. Удар и кровь из раны на виске: «На, получи!»До боли стиснутые зубы...
Удар! Теперь — рывок...
Вырвался! Бегом по склону — здесь уже не до разговоров...
Кровь течёт. Уходят силы. Темнота в глазах.
Короткий свист, пронзившая колено боль, падение, кувырок, примятая
трава. Стрела, застрявшая в ноге.
И яростный вой позади.
А-аа! Ненавижу! Ненавижу!!!
«Добей его!»«В огонь его! В огонь!»
Костёр всё ближе. Тащат. Нога бессильно волочится по земле — застрявший
наконечник кованого серебра остался там, внутри, хоть древко и отломилось,
но это уже никого не заботит... Колено вновь пронзает боль, на сей раз
— от огня. И снова — чей-то крик: «Какого черта тащите в костёр?! Забыли?
он же по углям, как по траве гуляет! Вниз, со скалы его!»
Толпа восторженно орет и злобно воет, страшно воет.
Ужасна горецкая месть...
Подхватывают под руки, несут... Боль затопляет всё вокруг... Край обрыва
уже рядом... Последнее усилие, крик — слова приходят сами. В ответ опять
удар, хотя толпа на миг смешалась. И вдруг — рывок, откуда только силы
и взялись... Но путь остался лишь один:
До боли стиснутые зубы.
Смех.
Огонь.
Отчаянный прыжок.
И — темнота.
* * *
— Жуга! Не надо! Ну проснись! Ну, миленький, пожалуйста! Пожалуйста
проснись! Ой, господи, да что ж это такое...
Чьи-то руки трясут и тормошат. Испуганное, всё в слезах лицо склоняется
над ним в кромешной тьме. Запёкшиеся губы сами прошептали имя.
— Аннабель... Ли...
— Я, я, Жуга! Ну успокойся, ну пожалуйста... Вот так, вот так... Это
всего лишь сон, плохой сон. Хочешь воды? Я мигом... На, на...
В губы ткнулся холодный краешек медного помятого ковша. Травник сделал
несколько глотков, кивнул благодарно, и медленно сел, пытаясь унять бешено
стучащее сердце. Посмотрел на девушку.
— Что... со мной было?
— Ты кричал. Метался, стонал. Так страшно! Тебе что-то приснилось?
Что-нибудь плохое, да? Ну скажи же, Жуга! Не молчи!
Травник потёр шрам на запястье и нахмурился. Кивнул.
— Да. Сон. — Он встал и подошел к окну. — Ужасный сон.
Снаружи бился мотылек, метался вдоль обшарпанной фрамуги, пытаясь проникнуть
внутрь. Белые крылья трепетали. Стекло приятно холодило потный воспаленный
лоб. Из чёрной и блестящей глубины, из зеркала полночного окна на травника
смотрело скуластое лицо со шрамом на виске. Разметавшиеся во сне волосы
теперь свисали пегими космами. Серебряными точками искрился пот. Глаза,
обычно голубые, казались серыми на фоне темноты. Неровное дыхание никак
не хотело униматься. Время шло, а травник всё также молча стоял и смотрел
на свое отражение с той стороны зеркального стекла, когда Линора подошла
и неслышно обняла его за плечи.
— Ну успокойся. Пожалуйста... Не надо.
Травник лишь кивнул и промолчал.
Он думал.
Сон был, конечно, сном. Но только воспроизводил он подлинно произошедшее.
Вчерашний разговор с Золтаном как будто пробудил в усталой памяти дела
давно минувшие, то, что Жуга старался позабыть.
Убийство. Смерть.
Свою.
Не счесть, сколько раз за последние несколько месяцев он падал, разбивался,
насмерть замёрзал, тонул, горел, был ранен и задавлен камнем, травился
черт-те чем, и даже — подорвался на гремучем порошке Бертольда Шварца,
и всё таки был жив. Он до сих пор был жив.
Или...
Девяносто девять лет кукушки.
«У меня было такое чувство, словно бы ты уже умер,»— когда-то говорила
ему Аннабель. Да и борода у мертвецов не растет...
Но раз так, то — можно ли убить того, кто и так уже мертв? Иначе говоря:
«Можем ли мы быть мертвее, чем сегодня?»Что значили слова жонглера-Роджера,
шута и сумасшедшего, которого теперь уже нельзя спросить ни о чем? Зачем
всё это? Для чего? Он словно бы остановился, замер, не старея телом, и
только глубоко внутри...
«Там словно бы стена и пустота. И будто что-то есть ещё... но только
я не понимаю, что.»
Что происходит там? Кто он сейчас? Мертвец?
Мотылек за темным стеклом, и внезапная мысль: а может, вовсе не мертвец?
А может быть...
Личинка?
Или даже — куколка?
Жугу передёрнуло. От таких мыслей и впрямь становилось не по себе.
Он покосился на стоявший в углу Хриз. Вспомнились слова: «Я знаю, ты —
оружие...»
И еще: «Я твоё оружие, но я тебе не принадлежу.»
И вдруг — ещё, совсем некстати: «Продай меч, Рыжий!»
Продай меч...
Травник вздохнул, повернулся к Линоре и обнял её в ответ. Посмотрел
в глаза, провел рукой по тонким темным волосам, коснулся ожерелья. Жемчуг
на нем переливчато мерцал.
— Всё хорошо, — сказал он ей. — Всё хорошо.
И снова посмотрел в окно.
За стеклом был мрак.
И в их будущем — тоже.
* * *
Как Золтан и предполагал, помочь им викинг согласился сразу (подраться
Яльмар был всегда не прочь), однако к идее организовать отряд для поисков
всего лишь одного, пусть даже и опасного убийцы, отнесся с изрядной долей
нездорового цинизма.
— Втроём на одного? — скептически хмыкнул он. — Ты должно быть, шутишь,
друг Жуга. На кой нам трое человек? Если у Золтана и впрямь полно своих
людей, пусть выследят его, а там уж я с ним сам, один поговорю.
Линора было уж раскрыла рот, чтобы напомнить Яльмару, как его поколотил
вчера об пол тщедушный и увечный Золтан, но вовремя одумалась, потерла
кожу под полоской ожерелья и промолчала. Золтан же в ответ лишь улыбнулся
и подлил себе вина. Сегодня он был при оружии — из-за плеча его торчала
рукоять меча. Жуга взглянул на них, вздохнул и понял, что опять придется
объяснять.
— Похоже, ты не понял, Яльмар, — сказал он. — Этот человек не просто
опасен. Мы не знаем, что он может, и не знаем, чего хочет. Знаем только,
что он убивает людей и ищет Линору.
Яльмар хмыкнул и подлил себе пива из кувшина.
Корчма была пуста. Похоже было, что напуганные столь внезапным разгромом
корчмы горожане решили от греха подальше переждать дома пару дней, и только
после, убедившись, что дальнейших разрушений больше не предвидится, наверстать
упущенное. Во всяком случае, Жуга хотел бы думать, что дурная слава закрепится
за корчмой у Ванды ненадолго, и даже наоборот — со временем добавит заведению
популярности. Может, даже вывеску сменят. Назовутся, скажем: «Упавшая труба»или
«У рухнувшей Ванды». Вообще же травник чувствовал себя несколько неловко,
внезапно став причиной этаких убытков, однако признаваться хозяйке в содеянном
не спешил. Золтан, хоть и знал все, хранил на сей счет молчание, пусть
Агата даже и работала на тайное ведомство. Так или иначе, но сейчас в корчме
было лишь четверо — трое мужчин и одна девушка. Впрочем, Агате грех было
жаловаться на сегодняшнюю выручку, вот и сейчас служанка принесла ещё один
поднос с колбасами. Яльмар одобрительно кивнул и потянул его к себе — колбасы
в Цурбаагене варили изумительные.
Золтан вдруг отодвинул кружку — он вообще пил мало, и задумчиво поскрёб
небритый подбородок.
— Мы толчём воду в ступе, — сказал он.
— Что? — Травник поднял голову.
— Я говорю: мы за деревьями не видим леса.
— Интере-есно! — протянул Яльмар. Поправил топор за поясом. — Жуга!
гляди — твой тайный друг родил идею... Что ты хочешь этим сказать, Хагг?
— Мы строим планы, как его убить, — ответил Золтан, — а нам вместо
этого надо выяснить, зачем он вас преследует. — Он повернулся к Жуге. —
Чем ты мог ему досадить?
Жуга пожал плечами.
— Ума не приложу. Стрелы заставлял меня ловить, было, но что с того?
Замок у Эшера я не разрушал — там и так всё еле держалось... Может, Хриз
ему покоя не дает?
Золтан покивал, рассеянно думая о чем-то своем. Все молчали. Линора
нервно теребила ожерелье.
— Может быть, из-за дротика? — осторожно предположила она. — Я ранила
его тогда... В руку.
— Глупости, — сказал варяг. — Из-за какой-то царапины? Скажи лучше,
кто просил его тогда вас изловить?
— Эшер... — В глазах Линоры проступило понимание. — Мой бог! Его же
вызвали — он получил приказ, а отменить его потом уже было некому! — Она
нахмурилась. — Я, кажется, припоминаю. Роджер говорил, что этот серый из
этих... из дравидов.
— Кто такие? — спросил Жуга. — Кто-то вроде ведьмаков?
Линора промолчала. Потерла шею под ожерельем.
— Он убивает, чтобы колдовать, — сказала вдруг она.
— Зачем... — начал было травник, опустил взгляд и осёкся: на шее девушки,
под ожерельем багровела тёмная полоса. Кожа вокруг золотого кольца покраснела
от расчесов.
Жуга похолодел.
— Золтан... — позвал он.
— Что?
— Глянь-ка сюда. Ты и впрямь не знаешь, для чего эта штука?
— Ожерелье? — Хагг прищурился и вдруг вскочил, переменившись в лице.
- Шайтан! Девочка, давно это с тобой?
— Зудит? Да со вчерашнего... А что?
Жуга и Хагг вскочили, обнажив мечи. Яльмар обалдело завертел головой,
глядя то на одного, то на другого. Проглотил застрявший в горле кусок.
— Эй, вы чего?..
Договорить он не успел — дверь распахнулась, и на пороге вдруг возникла
высокая фигура в сером плаще. Возникла, постояла и двинулась вперед. Слуга
обрадованно выпрыгнул ему навстречу, мекнул: «Чего изво...»— и получил
в ответ такой холодный взгляд, что поспешил убраться прочь, за занавеску.
Ответа не последовало. Вместо этого Охотник вскинул меч и плавным разворотом
перешел в атаку. Клинки двоих друзей вспороли воздух. Без толку. Охотник
перешел на бег, скамья упала Яльмару под ноги — варяг мгновенно потерял
равновесие. Подпрыгнув, Золтан сделал финт, ушёл от выпада и чуть не упал
в горящий камин. Жуга парировал. «Беги!!!»— крик травника взвился в вечерней
тишине. Клинок смахнул посуду со стола, хвостом взметнулись рыжие волосы.
Через мгновенье драка закружила по корчме безумной каруселью. Линора бросилась
наверх по лестнице, помедлила и скрылась за обшарпанной чердачной дверью.
Жуга не понимал, что происходит. Схватка двинулась по кругу, и теперь
уже непонятно было, кто кого преследует. Охотник двигался быстро, заставляя
всех троих не нападать, а защищаться. Что что, а обращаться с мечом он
умел. Была в его движениях какая-то неловкость, скованность, но всё равно
его клинок неизменно всякий раз оказывался там, где надо. «Гоните на меня!»—
вскричал варяг, и через несколько мгновений оказался вдруг с лицом к лицу
с Охотником. «Один!» — рявкнул он. Ударил топором наотмашь, сокрушая и
меч, и руку, что его держала. Мгновенно закрутил секиру и ударил снова
— перехватом, снизу вверх. Хрустнули рёбра, грудная клетка разошлась. Ни
звука не издав, Охотник выронил меч и медленно осел на пол.
Воцарилась тишина.
— Готов! — сказал варяг и вытер пот со лба. — Один! Вот это боец!
Подоспевший Золтан отшвырнул пинком клинок Охотника подальше, концом
меча отбросил серый плащ и покосился на Жугу.
— Он?
Травник подошел поближе. Камень на его браслете пылал. «Что-то здесь
не так,»— мелькнула беспокойная мысль. Он присел, перехватил свой меч под
мышку и всмотрелся в лицо убитого. Тронул за руку и вздрогнул, ощутив под
пальцами застывший холод смерти. Посмотрел на рану — кровь оттуда не текла.
— Ч-чёрт... Да это же мертвяк!
— Ещё бы! — Яльмар утвердительно кивнул. — Топор, он это...
— Я не об этом!
Черты лица убитого вдруг замерцали, расплылись, как будто только этого
и ждали, и вскоре на полу вместо худого долговязого Охотника уже лежал
совсем другой человек — темноволосый, невысокий, смуглый, с короткой, клинышком,
бородкой, и впридачу — с изрядным брюшком.
— Дьявольщина! — потрясенно выдохнул Золтан. — Это же Вальтер, торговец
побрякушками!
Жуга и Хагг переглянулись и опрометью бросились наверх.
И в этот миг раздался крик.
* * *
Линора закрыла за собою дверь и огляделась.
В корчме у Ванды не было мансарды. Чердак был низким, темным и донельзя
захламлённым, а встряска, что задал корчме Жуга, перемешала здесь всё ещё
сильнее. Коническая крыша уходила вверх высоким гребнем, с пыльных и растресканных
стропил свисала паутина. Шум снизу и не думал утихать. Медлить больше было
нельзя. Подпрыгнув, девушка уцепилась за потолочную балку, подтянулась
рывком и уселась на нее верхом. Распахнула слуховое окно.
Над городом висел туман. Издалека чуть слышно доносился шум прибоя.
Над островерхим частоколом темных крыш мерцали звезды. Линора выбралась
на крышу, ловким движеньем бросила свое тело вверх, застыла на мгновение
и выпрямилась во весь рост. Шагнула раз, другой и снова замерла.
Уходить ей не хотелось. Ни высота, ни ночь, ни узкий гребень крыши
под ногами её нисколько не пугали; канатная танцовщица, она могла бы здесь
пройти даже с завязанными глазами. Ей просто не хотелось оставлять своих
спутников одних. Помочь она ничем им не могла, и оставалось только лишь
надеяться, что Яльмар, Золтан и Жуга сумеют справиться с врагом.
В тумане слева от нее возникло шевеление. Кто-то шел. Линора напрягла
свой взгляд и похолодела.
Это было невозможно, попросту немыслимо! Но это — было.
Охотник (как он оказался здесь, на крыше? как?!) шагнул вперед и обнажил
свой меч. Линора попятилась, машинально поискала дротик в волосах. Не нашла.
Охотник между тем, спокойно, словно бы ступал не по хрупкой черепице, а
по брусчатке мостовой, приблизился ещё на один шаг. Путь к слуховому окну
теперь был отрезан.
— Пойдёшь со мной, — глухо сказал он.
— Нет... — прошептала та и закричала вдруг, срывая голос: — Не-ет!!!
Меч Лонда медленно поднялся. Выпад! Линора увернулась, сделав пируэт.
Оглянулась. Дома здесь стояли, плотно прижавшись друг к другу, соседняя
крыша была совсем рядом. Ещё можно было уйти, но Линора почему-то медлила.
На чердаке вдруг загремело. Хлопнула дверь. В слуховом окне возникла
вихрастая рыжая голова, огляделась по сторонам, а ещё через мгновенье Жуга
уже стоял на крыше. Меч его мерцал.
— Эй, ты!
Золтан, выбравшийся следом, оказался у травника за спиной, и теперь
ничего не смог поделать — Охотник уже повернулся к новому противнику. Жуга
ударил, целясь ему в грудь, и попал в пустоту. Мгновенье травник балансировал
на крыше, стараясь сохранить равновесие, выпрямился и снова шагнул вперед.
Лонд атаковал в ответ, перехватил свой меч вниз острием, ударил раз, другой,
ещё раз — с разворота, и вдруг замер, не закончив движения, словно налетел
на стену.
Жуга поднял взгляд.
В левой глазнице Охотника торчала стрела.
Лонд не издал ни звука, лишь с каким-то нечеловеческим изумлением покачал
головой и поднял руку. Три человека с ужасом смотрели, как рука в перчатке
охватила белое, заляпанное кровью древко, и короткий арбалетный «болт»со
скрежетом пополз наружу.
Пауза длилась не больше секунды — крыша за спиной Охотника вдруг дрогнула
и разлетелась в брызги битой черепицы, и в образовавшемся проломе возник
разъяренный викинг. Яльмар расчитал всё в точности — топор в его руках
сверкнул и рухнул, разрубив Охотнику бедро до кости. Потеряв равновесие,
тот взмахнул руками и выронил меч; нога его соскользнула, загремела черепица,
и через мгновение снизу донесся приглушённый стук упавшего на мостовую
тела.
Все стихло. Некоторое время все четверо молча смотрели вниз, на улицу.
— Спасибо, — наконец сказал Жуга.
Варяг медленно повернулся к нему. Покосился на свой топор, потрогал
пальцем лезвие.
— Знаешь, ты был прав, — задумчиво проговорил он. — В одиночку здесь
не справиться.
— Пошли вниз, — устало сказал Золтан.
Когда они выбрались на улицу, вокруг упавшего тела, оживленно обсуждая
происшедшее, уже толпились запоздалые прохожие. Жуга вздохнул — похоже,
славы у корчмы теперь прибавилось.
Возле трупа сидел невысокий подросток в зелёном, с арбалетом в руках.
Завидев его, Яльмар ускорил шаг.
— Зерги! — изумленно воскликнул он. Линора вздрогнула. — Что ты здесь
делаешь?
— Зашла повидаться. — Подросток, на поверку оказавшийся девушкой, привычно
откинул волосы со лба. Прищурился. — Привет, Жуга.
— Здравствуй, — молвил травник. — И — спасибо. Ты по-прежнему хорошо
стреляешь.
— Приходится, — пожала та плечами. Посмотрела на Золтана, на Линору.
— Яльмар мне сказал, что ты в городе, я и решила зайти, а тут... — Она
оглядела собравшихся. — Кто это с тобой?
Аннабель вскинула голову. Глаза её блеснули.
— Меня зовут Линора, — голос девушки звенел, как лед, и Жуга почувствовал,
что назревает гроза.
— Я Коркан, — коротко сказал ей Золтан Хагг.
Зерги пихнула носком сапога распластанное на брусчатке тело.
— Хм... Кто такой?
Убитого перевернули на спину. Как травник и предполагал, он тоже не
имел с Охотником ничего общего, разве что тоже был высоким.
— Доппельгангер, — сказал Золтан.
— Что?
— Двойник. — Он поднял взгляд на травника. — Мертвяк, а поверху Личина.
Что-то навроде упыря.
— Навряд ли, — помрачнев, ответил тот. Присел возле убитого на корточки.
— Сдается мне, здесь кое-что похуже... Он ведь не просто стал похож, он
сделался таким же, как Охотник. При том ещё ведь оба — мертвые...
— Жуга взъерошил пятернёй рыжие волосы и сморщился, словно от боли. — Бог
мой, я и не думал, что такое возможно! Что скажешь, Коркан? Может быть,
для этого он и убивал тех... ну, которых вы нашли?
Тот не ответил, молча наблюдая, как девушка в зеленом выдирает из глазницы
убитого свою стрелу. Вытащила, вытерла и сунула в сумку. Зрелище было не
из приятных. Хагг нахмурился. Зерги. Это имя ничего ему не говорило. Но
вот белая стрела в глазу...
Она сказала Золтану о многом.
Девушка меж тем обернулась к ним.
— Может быть хоть кто-то объяснит мне, что здесь происходит?
Жуга кивнул и медленно направился в корчму. Остальные двинулись следом.
* * *
Народ возле корчмы не расходился, опасаясь пропустить что-то интересное,
но и внутрь заходить никто не спешил. Дважды приходила городская стража,
и дважды Золтан выходил к ним улаживать дела. Тела убитых унесли.
Отмывши кровь, Яльмар первым делом потребовал пива и чего-нибудь съестного.
— Мне надо подкрепиться, — заявил он. — Хёг знает, что ещё может случиться
нынешней ночью. Эй, вы, там! Плачу вдвойне!
Слуги забегали как ошпаренные.
Жуга сидел мрачнее тучи, изредка прихлебывая пиво и украдкой поглядывая
на обеих девушек. Зерги и Линора сидели по разные стороны стола, изредка
бросая друг на дружку оценивающие взгляды. Гора забот, и без того огромная,
пополнилась ещё одним кирпичиком, и здесь не могли помочь ни магия, ни
меч. Травник вздохнул и повернулся к Золтану.
— Что теперь?
— Нам нельзя здесь оставаться, — ответил тот. — Он выследил нас.
Жуга покачал головой.
— Нам от него не убежать, пока не снимем с Зерги ожерелье, — сказал
он.
— Зерги? — Золтан поднял бровь. — При чем тут Зерги?
— Я сказал «Зерги»? — опешил травник. — Чёрт... Оговорился. Ну конечно
же, с Линоры, — он оглянулся на них. По счастью, говорили они тихо, и девушки,
всецело поглощённые своими мыслями, ничего не услышали. Яльмар откровенно
насыщался, и потому был глух и нем, как жареная рыба. — Надо же! — Жуга
потёр ладонью лоб и криво усмехнулся. — И впрямь, свихнешься тут... Поверишь
ли, впервые я вот так... попал.
— Обычная история. Знаешь, как говорят об этом на востоке? «Нет двух
одинаковых ковров, нет двух одинаковых женщин». С каждой всё бывает по-другому.
Ты не об этом сейчас думай — есть вещи поважнее.
— Да, конечно. Так, о чем бишь я... — Он помолчал, собираясь с мыслями,
и после паузы продолжил: — Браслеты с ожерельем — это метка. Без магии,
но... чёрт, как бы это объяснить... Он посылает зов, а ожерелье для него
— как зеркало. Пока мы их не снимем, он всегда будет знать, где мы.
— Угу. — Золтан нахмурился. — А снять не получается? Хм... А нельзя
нам выследить, откуда он посылает этот зов?
— Навряд ли... Скажи-ка ты мне лучше вот чего: сколько народу он успел
убить так, как ты давеча рассказывал?
— Пятерых. А для чего тебе?
— Да так, подумалось вдруг: что, если одного убитого ему хватает в
аккурат на одну такую вот «личину»?
— Шайтан! — Золтан вскинулся. — Об этом я не подумал. Тогда, выходит,
у него ещё три попытки... Хотя, может, ты и не прав. Но если прав, тогда
он не придет сегодня ночью: два первых трупа обнаружили недели две тому
назад, сам видишь, сколько времени прошло с тех пор. А остальных убили
позже. Гораздо позже.
— Думаешь, время для него что-то значит?
Хагг пожал плечами:
— Что мы знаем о нем?
Травник промолчал. Хагг встал и пристегнул к поясу свой меч.
— Значит так, — сказал он. — Ждите здесь, а я попробую проверить кое-что.
Возможно, нам понадобится маг... и ещё кое-кто.
— Маг? — вскинулся варяг. — Что ты плетешь! Зачем нам маг? Жуга и сам
— ворлок, похлеще других. Не, нам маг не нужен. Зачем нам маг?
Золтан обернулся с порога корчмы.
— Жуга — не маг, — ответил он и, помолчав, добавил: — Он — барака.
Дверь за ним закрылась.
* * *
«Меч!»
Хриз тянется привычной серебристой полосой, и гибкое, почти невидимое
в профиль лезвие меча сначала с шумом, а затем беззвучно рассекает воздух...
«Топор!»
Меч тяжелеет в острие, витая рукоять, вбирая серебро клинка, растет
в руке, становится массивной и ухватистой, и вот, возникший за какую-то
долю мгновения, топор с размаху ударяет в стену, сотрясая корчму...
«Копьё!»
Рукоять превращается в древко, обоюдоострый наконечник искрится на
вершине, молниеносный выпад пронзает невидимого врага...
«Посох!»
Копье становится тоньше и короче, на тупом его конце прорастает второй
такой же наконечник. Зигзаги, выпады, удары сливаются в сплошную круговерть...
«Клинки!»
Прямая трещина вдруг рассекает чёрное копье, бежит по древку, разрастается
и ширится, блестит металлом. Ещё мгновение — и две кривые сабли плетут
вокруг смертоносную паутину...
И лис танцует на клинке.
До пояса раздетый и лоснящийся от пота, травник в одиночестве отплясывал
в комнате наверху свой дикий танец. Разогретые мышцы приятно зудели, меч
подчинялся с небывалой легкостью, изменяясь с такой быстротой, что глаз
не мог уследить за ним. Казалось, что клинок живет собственной жизнью.
В какой-то мере так оно и было.
Жуга стиснул зубы и вновь атаковал незримого врага. Не помогло. Отчаянье
и ярость не хотели уходить. Усталость от разминки не смогла прогнать тревогу.
Однако — помогла собраться с мыслями.
Барака...
Что такое барака?
Жуга припоминал, что Золтан как-то раз уже говорил такое про Хриз.
Барака по-арабски означало — «дар свыше», «то, что выделяет». Им
нельзя владеть, повелевать, и всякое такое прочее: барака — свойство,
не умение. Быть может, дар? Проклятие? Жуга не знал. Но тем не менее, он
чувствовал, что Золтан прав. Меч был барака. Травник тоже был барака.
Они в одинаковой мере владели друг другом и ещё не ясно было, кто на кого
сильней воздействует.
«Продай меч, рыжий!»
Да запросто!
А что потом?
Жуга остановился, тяжело дыша. Вложил меч в ножны, вытер пот со лба
и подошел к окну. Вновь за окном была ночь. Вновь на него, глаза в глаза,
смотрело отражение. Вновь память раз за разом возвращала травника в тот
страшный и короткий миг полета со скалы и чёрного небытия. Вновь не давала
покоя одна и та же мысль. Если Мартин Лонд, друид, охотник за людьми, сумел
не только оживить двух мертвецов, не только сделал их таким же, как и он
сам, но и заставил их самих так думать, то что мешало магу во сто
крат сильней и старше его, вот также подобрать упавшего со скалы парнишку,
наделить его подходящей личиной, заставить думать, как ему захочется, а
не иначе, и...
Жуга отпрянул от стекла — на миг показалось, что оттуда смотрит бледное,
в пятнах лицо мертвеца. Но нет, и впрямь — всего лишь показалось... Сердце
мчалось бешеным галопом. Жуга вздохнул и принялся натягивать рубаху. Связал
в хвост растрепанные волосы.
— Я должен с ним поговорить, — пробормотал он про себя. — Во что бы
то ни стало, должен!
В дверь постучали.
— Уже можно? — Линора опасливо заглянула в приоткрывшуюся щель. — Намахался?
А то тут Золтан пришёл. Не один...
Она вошла, а за нею и Золтан. А вот того, кто шёл за ними... Жуга не
мог взять в толк, где он раньше мог видеть этого замотанного с ног до головы
в потёртый старый плащ, косматого коротышку, но через миг их странный гость
откинул капюшон, и травник едва не подпрыгнул на месте — эту всклокоченную
бороду, блестящие во тьме глаза и нос картошкой невозможно было не узнать.
— Орге!
— Ха! Таки признал! — Маленький гном расплылся в ухмылке. — Всё верно,
Лис. Он самый я и есть.
Он скинул прямо на пол свой зелёный плащ и шумно поскрёб себя под мышками,
затем завидел на столе кувшин и, не утруждая себя лишними церемониями,
нацедил себе пивка. Залпом осушил всю кружку, налил ещё, забрался на табурет
и потянул к себе блюдо с остатками окорока.
— Эта, что ли, девка-то? — не отвлекаясь от еды, кивнул он на Линору.
Та вспыхнула.
— Ты о чем? — Жуга нахмурился.
— Об железяках, знамо дело!
— Это он про ожерелье, — счел нужным вмешаться Золтан. — Ты сказал,
что не смог их снять, вот я и подумал, кто лучше гнома...
Дверной проем загородила высоченная фигура викинга. Мгновенье-другое
Яльмар недоумевающе смотрел, как маленький гном деловито заглатывает сосиски,
затем поскрёб в затылке.
— Зашиби меня Мьёльнир! — вскричал он. — Я сплю, или твой Коркан вправду
притащил сюда всамделишного дварфа?!
Орге невозмутимо допил пиво и громогласно рыгнул, наглядно этим доказав
свою «всамделишность», после чего вытер губы рукой, а руки — о штаны, и
смерил вошедшего взглядом.
— Я-то дварф, — без предисловий заявил он. — А ты вот, кто такой, что
Мьёльниром клянешься?
— Чем я клянусь, это тебя не касается. А зовут меня Яльмар.
Гном соскочил с табуретки и встал перед Яльмаром, выпятив живот и заложив
ладони за пояс. Если не считать огромной разницы в росте, они с варягом
были сейчас на удивление похожи.
— Я Орге, — выставив вперед всклокоченную бороду, гордо заявил он.
— Мой прадед ковал кувалду одноглазому. Усёк?
Викинг не нашёлся, что на это ответить, и Жуга поспешил отвлечь его,
прежде чем Яльмар успел рассердиться или хотя бы удивиться.
— Кто при входе караулит?
— А? — обернулся тот. — Да кто ж сейчас сюда войдет-то? Зерги там.
Я её потом подменю.
Выяснив отношения с викингом, Орге направился к Линоре. Жуга дёрнул
Золтана за рукав.
— Нам надо поговорить.
— Не сейчас, — ответил тот. — Ты лучше за дварагом присмотри, может,
чему новому и научишься.
Совет был дельный, и Жуга, отложив заботы на потом, поспешил вслед
за маленьким гномом. Орге между тем уже осматривал браслет. Травник перехватил
тревожный взгляд девушки.
— Ты думаешь, он...
— Можешь ему доверять, — сказал Жуга. Та кивнула и умолкла.
Меховая физиономия гнома повернулась к травнику. Глаза его лукаво поблескивали.
Казалось, гном едва сдерживает смех.
— Так говоришь, что ты пытался его снять? Ведь тут простейшее заклятие.
— Не томи, — угрюмо буркнул Жуга. — Я и сам знаю, что простейшее...
Только ведь не снялось же!
Гном уселся рядом на скамейку, перехватил руку Линоры поудобнее и вытащил
кинжал.
— У нас свои секреты, Лис. Ты, может, что-то в нашей магии и понял,
только... Не дёргайся, человечица, не зарежу... Так, о чем я? А, да! Так
вот. На золото не пеняй, золото здесь чистое, без примесей, да только вот
видишь — камушки заделаны... Имир, хорошая работа! Что для дварага камень?
Мы средь камней рождаемся, живем, и в камень же уходим, вся наша магия
на них. Но этот камень, который рождается не в земле, а в море...
Кинжал в руках дварага проворно выковыривал оправленные в золото жемчужины.
Перламутровые шарики один за другим падали в заранее подставленную миску,
и прежде чем выпал последний, Жуга понял, в чем тут дело, и хлопнул себя
по лбу.
— Ваша магия не действует на жемчуг! Так вот что мне мешало!
— Верно, Лис! — Двараг напрягся, травник на мгновение почувствовал
дуновение силы, очищенный от жемчуга браслет раскрылся и со стуком упал
на стол. Орге тут же принялся за второй.
— Знай ты дварагов чуть получше, сам бы догадался, — продолжал гном,
ловко орудуя кинжалом. — Имир! А это что за хренотень? Следилка? Кто вам
их подсунул?
Он остановился и покосился на Жугу. Камень на браслете травника яростно
мигал. Яльмар, Золтан и Жуга переглянулись.
— Доламывай скорее, — сказал Жуга. — После всё расскажем.
— Куда их? — Орге приподнял на ладони второй браслет. Золтан и Жуга
переглянулись.
— Они по-прежнему действуют? — спросил Хагг. Жуга кивнул, ничуть не
сомневаясь в этом. — Тогда есть смысл оставить их тут.
— Я мог бы забрать их на время, — задумчиво проговорил Яльмар. — Взять,
а потом уйти, чтоб он пошел за мной... А ещё лучше разобрать эти цацки
по штуке на брата и разбежаться — этак мы его вконец запутаем. Как вам,
а?
— Вряд ли получится. Он может заподозрить неладное.
— А чего нам ждать?
— Лучше всего оставить их, как есть, — вмешался Орге. — Без жемчуга
их ничего не стоит отпереть.
Жуга заколебался, но в это время Линора подняла голову (Орге как раз
возился над застежкой ожерелья).
— Не надо, — тихо сказала она. — Пусть останутся у меня. Жуга, — она
повернулась к травнику, — мне понадобятся дротики.
— Ты знаешь, где они лежат, — ответил тот.
* * *
Щелястая разломанная дверь сортира в корчме у Ванды ужасающе скрипела.
Жуга развернулся в узком полутемном коридоре и замер, чуть не натолкнувшись
на Зерги. Отступил к стене, освобождая дорогу. Та усмехнулась и покачала
головой.
— Сам понимаешь — только здесь поговорить и можно... вдвоём.
— А нужно ли?
— Не знаю. — Зерги помолчала. Отбросила волосы со лба. — Думаю, что
— да.
Здесь было тихо, только сверху еле слышно доносились голоса. Прислуга
с кухни, поразмыслив, разбежалась по домам — страх пересилил жадность,
осталась лишь одна Агата. Травник поднял взгляд.
Зерги мало изменилась, разве что слегка поправилась, да волосы стали
подлиннее. В личине, видно, надобности больше не было.
— Как ты жила?
— Не жалуюсь. Бывало плохо, но сейчас уже получше. Хм... Раз десять
представляла нашу встречу, — усмехнулась она. — А встретились, и вроде
не о чем говорить. Эта девушка... давно ты с ней?
— С Линорой? Как сказать... Не очень. Я об этом не задумывался. А что?
— Ты её любишь?
— Да.
— Ты не давал ей серебра? Она вампир.
— Я знаю. Мне до этого нет дела. На серебро ей, кстати, наплевать.
— А, понимаю… — Она помолчала. — Не ожидала всё таки, что ты... А впрочем,
что я говорю. Не знаю, как ты, но я теперь понимаю, почему Яльмар так зачастил
сюда.
— Послушай, Зерги, — прервал её Жуга. Взъерошил волосы рукой. — Зачем
нам весь этот никчёмный разговор? Я ничего тебе не должен и ничего от тебя
не хочу. Ты прогнала меня на все четыре стороны, чего уж теперь... Или,
может, думаешь, что я в неё тебе в отместку влюбился? — Он усмехнулся.
— Так напрасно думаешь. А то, как мы с ней встретились, и где... Долго
рассказывать. Да и надо ли? Не время нам сейчас об этом говорить.
— Вот как... Да. Может, ты и прав. А ты изменился. До тебя сейчас не
достучаться.
— Коркой оброс, а иначе не выдержать всех этих... потерь. Не могу любить
двоих. Прости, если сделал больно, но ты сейчас пожинаешь только то, что
посеяла.
— Нет, — девушка взглянула травнику в глаза. — Он хороший, и я приплыла
на его корабле, но я не с ним. Хоть он, наверно, был бы и не прочь... А
знаешь, всё таки мне жаль, что ты так быстро меня позабыл.
— Я не забыл. Я никогда и ничего не забываю. Ни плохого, ни хорошего.
И я очень благодарен тебе. Но мне было больно... и больно сейчас. Прости,
меня ждут.
— Подожди, — Зерги замерла, кусая губы. — Я ещё хотела тебе сказать
одну вещь. Помнишь те стихи? — Жуга кивнул. — Так вот, я вспомнила. Там
есть ещё пара строк. Вот, послушай.
Зерги закрыла глаза, и прочла:
Четыре есть зверя и времени года,
У каждого время своё и порода.
Волков встретишь к помощи,
Псину — к беде,
Медведь спросит строго и плату возьмёт,
А лисы помогут, да всё — не тебе.
Коль ты человек — боль тебя обойдёт,
Но если ты лис — не противься судьбе.
Жуга стоял, косясь на узкую дверь с прорезанным в ней дурацким окошком
в виде угловатого сердечка масти черв, и лишь поэтому остался жив. На сей
раз никакого скрипа не было — дверь просто разлетелась в щепки, Охотник
сделал шаг и оказался в коридоре.
«Берегись!» — Жуга метнулся к Зерги. Оба повалились на пол. Меч Лонда
свистнул, рассекая воздух, выбил искры из торчащего в стене гвоздя, и запетлял
неровными восьмерками — неудержимо, мощно, быстро.
Слишком быстро.
— Яльмар!
В узком коридоре мечнику трудно было развернуться для хорошего удара.
Жуга оттолкнул подальше Зерги и зашарил по полу в поисках оружия. Под руку
попались только швабра и помойное ведро. Недолго думая, травник запустил
в Охотника тряпкой и вскочил с ведром в руках. Выплеснул ему в лицо грязную
воду, отбил удар и поднырнул под занесённый меч.
— Яльмар!!!
Меч врубился в дерево. Ободья треснули, и ведро рассыпалось. Травник
повалился на спину, и прежде чем нагнувшийся над ним Охотник замахнулся
вновь, Жуга ударил снизу вверх что было сил обеими ногами, и попал. Подброшенный
ударом, Охотник буквально влетел в раскрытую дверь... и с треском рухнул
в выгребную яму — прогнившие доски стульчака не выдержали такого испытания.
— Чёрт... — пробормотал Жуга, садясь и потирая ушибленный локоть. —
Надо же...
Такого результата он никак не ожидал.
По лестнице со страшным топотом сбежал Яльмар. За ним, прыгая через
две ступеньки, мчались Золтан и Линора. Орге появиться не соизволил.
— Что? Опять?!
Жуга лишь молча указал ему на тёмный провал. Викинг опасливо приблизился
и заглянул вниз. Мутная зелёная жижа была неподвижна. Волны ужасающего
смрада разносились по коридору. Яльмар содрогнулся.
— Он... там?
Зерги кивнула и отвернулась. её тошнило.
— Что за дурь — ходить по делу без оружия?! — взорвался Яльмар. — Да
и вообще, как он сюда пролез? — Он посмотрел наверх. — А, крышу разобрал!
Вон, гляньте-ка...
Некоторое время царила тишина.
— Чёрт возьми, — нарушил молчание Хагг. — Здесь и так не очень-то уютно,
а теперь ты ещё и разгромил единственный сортир в этой харчевне! Кстати,
— он посмотрел на них обоих. — Что вы вообще тут делали?
Зерги и Жуга переглянулись.
— Говорили, — ответил Жуга.
* * *
— Хозяйка...
Агата обернулась.
Травник стоял в проеме кухонной двери, слегка согнув в колене правую
ногу; после схватки с третьим двойником Охотника он снова стал хромать.
Жуга сильно похудел за несколько последних дней, на его скуластом, потемневшем
от усталости лице поблескивали ярко-голубые глаза. Белел шрам на виске.
— Чего тебе?
Травник не ответил. Агата помедлила, затем махнула рукой.
— Ну заходи, раз уж пришёл. Садись.
Травник благодарно кивнул и медленно опустился на трехногий тёмный
табурет. Прислонился к стене и закрыл глаза.
— Есть хочешь?
Жуга помотал головой.
— Почему вы не ушли? — спросил он, не открывая глаз. Камень на его
браслете медленно переливался красным, плавное движение цветов невольно
завораживало взгляд. Агата помолчала. Протерла полотенцем и поставила на
полку глиняную кружку и пожала плечами.
— Куда мне уходить?
— Домой.
Агата обвела рукой вокруг себя.
— Это и есть мой дом.
— Дом... — со вздохом повторил Жуга и умолк.
Почему-то Агате казалось, что несмотря на закрытые веки, рыжий постоялец
прекрасно знает или даже — видит, что творится вокруг. Впрочем, подобным
её вряд ли можно было удивить. Агате было лет под сорок, и за долгую бытность
свою хозяйкой корчмы она успела насмотреться всяческих чудес. Она не могла
понять другого.
Ей почему-то было жалко парня.
Травник вдруг открыл глаза.
— Давно вы работаете на Золтана? — спросил он.
— Я не работаю на Золтана, — ответила Агата. В голосе её чуть слышной
ноткой недовольства прозвучал упрек. Жуга вздохнул. Взъерошил волосы рукой.
— Что ж, может, так даже лучше.
Он поднял руку к плечу, непослушными пальцами расстегнул серебристую
пряжку перевязи, положил свой меч на стол вместе с ножнами, подвинул в
сторону Агаты и некоторое время сидел молча. Затем сказал, глядя куда-то
в сторону и ни к кому не обращаясь, как бы про себя:
— Отдадите это Золтану.
— Почему бы тебе самому... — начала было Агата и осеклась.
Травник помотал головой.
— Всё и так слишком запуталось. — Он поднял взгляд. — Золтан не захочет,
чтобы я шёл один. А мне... Я должен выяснить всё сам.
— Но ведь кто-то должен охранять...
— Я доверяю Яльмару. А что до охраны... — Он усмехнулся. — Что толку
попусту стеречь? Я сторожу Линору от Охотника, Линора сторожит меня от
Зерги, Золтан — сразу всех, а Яльмар — Зерги от меня, — Жуга помотал головой.
— Сторожа сторожей...
— Я слишком хорошо стал им владеть. Так хорошо, что уже приходится
сторожить самого себя от него. Прощай, Хозяйка. И прости, если что.
Сказавши это, травник встал и вышел, не оглядываясь. Входная дверь
корчмы чуть слышно проскрипела, и воцарилась тишина.
Некоторое время Агата молча сидела, глядя на лежащий на столе меч,
затем вздохнула и отвернулась.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — произнесла она.
Застиранная, неопределенного цвета занавеска в угловой высокой нише
колыхнулась, и в кухне появился Золтан.
— Может, ты и права, — задумчиво сказал он, потирая небритый подбородок.
— А может, и нет. В таких делах нельзя сказать наверняка. Нет, но каков!
Чтобы самому оставить меч-Ксиал... Двараги такого не упомнят. Знаешь, Марта,
с каждым разом я всё меньше понимаю, что он из себя представляет.
— Он человек?
— Кто знает...
Женщина молчала, теребя висящее на плече полотенце.
— Мне кажется, что он устал, — сказала она. — Опять поссорился с девушкой?
— Да. Они поругались из-за этой Зерги. Страшно поругались.
— Глупая девочка. Нашла время ревновать. Было бы из-за чего. — Агата
помолчала. — А та, вторая... Белая Стрелка?
— Зерги? Да.
— Ты думаешь, это она? Наёмный убийца, ночной кошмар трех городов —
вот эта вот девчонка?
— Я не знаю, — Золтан пожал плечами. — Но даже если так, то что с того?
Ничего. Просто разрешилась ещё одна загадка. Я попробую потом поговорить
с варягом, кажется, он к ней неравнодушен.
— Думаешь, он не знает?
Золтан промолчал.
— Золтан... А может, хватит такой жизни? Давай уедем. Купим дом в деревне.
Ты же сам хотел.
— Не сейчас, Марта. Потом. Вот закончу с этим делом...
— Ты всегда так говоришь! Вот и сейчас послал парня на верную смерть...
— Не упрекай меня — его никто не заставлял. Этот парень крепче гнома.
Он дважды выбирался из таких передряг, что любой другой давно отбросил
бы копыта. А о скольких его похождениях мне ещё не известно... Знаю лишь
наверняка, что Охотнику не поздоровится — Жуга, похоже, оборвал подвеску
с браслета.
— Как думаешь, он вернётся?
— Попробуй угадай три имени цыгана! — хмыкнул Золтан. — А впрочем...
— Он вынул из кармана менку. — Если упадет орлом — погибнет, решкой — выживет.
Ну что, бросаем?
Хозяйка корчмы не ответила, и Хагг прищелкнул пальцами.
Монетка с еле слышным звоном закружилась в воздухе, упала на ребро
и медным кругляшом покатилась по полу, потом нырнула в щель меж разошедшихся
досок и пропала.
Золтан и хозяйка корчмы переглянулись.
— Вот и ответ, — сказал негромко Хагг. Встал и сгрёб со стола меч.
— Пойду предупрежу варяга.
* * *
Тихие шаги шуршали по брусчатке мостовой, чуть слышным эхом отражались
от корявых стен. Здесь не горели фонари, да в этом, в общем-то, уже и не
было нужды — бледная голубизна светлеющего утреннего неба с успехом заменила
ровный полукруг растущей луны, к тому же, тот и так едва виднелся сквозь
темные облака. Восток уже наверняка занялся розовым, но здесь, средь узких
ущелий городских проулков был не виден горизонт. Мелко и нудно накрапывал
дождик. Было холодно.
Травник шёл по городу. Кругом были трущобы. Покосившиеся дома с прогнившими
крышами и выбитыми окнами, угрюмые дыры подворотен, неровные пятна красно-кирпичной
кладки под обрушившейся штукатуркой, редкие и вдребезги раздолбанные фонари...
В мощеной камнем мостовой зияли чёрные проплешины земли. Отовсюду воняло
гнилью и мочой. Где-то наверху скрипел наполовину сорванный ставень.
«Уйду, — с каким-то непонятным исступлением подумал вдруг Жуга. — Останусь
жив — уйду из города, чего бы это мне ни стоило.»
Браслет жег руку. Камень матово мерцал в рассветном полумраке. Похоже
было, что травник не ошибся, оборвав трилистник; стоило закрыть глаза,
и в темноте перед ним сразу возникала тоненькая стежка серебристого сияния
— узел твердо и уверенно вел его средь лабиринта улиц к выбранной цели.
Впрочем, это ещё предстояло проверить.
Неощутимая путеводная нить обрывалась меж двух домов. Узкий переулок
уводил куда-то вглубь, к слепым задним стенам какого-то квартала. Какого
именно, Жуга не смог бы точно сказать — он слишком плохо знал город. Помедлив,
Жуга решительно свернул туда, и вскоре перед травником замаячила обшарпанная
дверь чёрного хода. Дом был покинут и разграблен — ни мебели, ни камина,
только лестница, ведущая наверх, остатки дымохода и груды мусора на полу.
Не было даже дверей. Стены запятнала плесень и паутина. Заколоченные окна
выходили на соседнюю улицу, смутно пробуждая в памяти какие-то знакомые
и почему-то не очень приятные воспоминания. Жуга закрыл за собою дверь
и помедлил, привыкая к царившему внутри полумраку. Комната была пуста.
— Лонд! — громко позвал Жуга. Ответа не последовало. — Лонд, я знаю,
что ты здесь! Не прячься. Покажись.
Серая фигура в проеме выбитой двери возникла, словно тень — ни скрипа,
ни шороха. Узкое и длинное лицо Охотника казалось белым пятном на фоне
темноты. Из-под полы плаща выглядывали ножны меча.
— Я без оружия. — Жуга показал Охотнику открытые ладони. — Я пришёл
говорить.
Охотник молча, не мигая смотрел на травника. В глазах его была усталось.
Страшная, почти нечеловеческая усталость.
— Я не хочу говорить, — сказал он наконец.
Жуга вздохнул. Взъерошил волосы рукой.
— Я хочу, — медленно, с расстановкой сказал он, — чтобы ты оставил
Ли в покое. Отныне и навсегда. Твой наниматель давно уже мёртв. К чему
тебе её смерть? Скажи мне, я хочу понять.
На лице Охотника возникло какое-то подобие кривой и совсем не весёлой
улыбки.
— Глупец, — холодно сказал он. — Ты не поймёшь. Я здесь не при чём.
Эшер принёс жертву, и я связан заклятием. Я не вернусь, а если даже и вернусь,
не выполнив задания, то не проживу и дня. Так заведено, и не мне менять
порядок. Девчонка должна умереть.
— Ты мог бы остаться здесь, — предложил Жуга. — Мы постараемся что-нибудь
придумать...
— Нет. — Охотник покачал головой. — Даже и не думай.
— Её ты всё равно не получишь.
— Даже если я убью тебя?
— Даже если ты убьёшь меня, есть человек, который сделает всё, чтобы
избавить город от тебя. Ты обречён, Лонд.
— Да, — медленно, с какой-то задумчивостью в голосе проговорил тот.
— Тот парень... Золтан; он знает своё дело. Я послал пятерых д'хорков,
из них не дошёл ни один. Но я умнее, чем ты думаешь, Лис. Я позаботился
о нём.
Плащ распахнулся и клинок Охотника медленно пополз из ножен.
— Как думаешь, кого выцеливает в городе та девчонка с арбалетом?
Жуга мгновение стоял, осознавая смысл сказанного и чувствуя, как ширится,
растёт в груди холодная пустота нежданно и негаданно подкравшейся беды.
— Нет... — прошептал он.
— Да, — сказал Охотник.
И шагнул вперёд.
* * *
В корчме у Ванды было тихо и темно. Хагг медленно прошёл из кухни в
зал и встал у крайнего стола. Огляделся. Свеча в тяжелом глиняном подсвечнике
уже почти сгорела. Камин был пуст и холоден, из тёмного зева тянуло сыростью.
По стеклам окна барабанил дождь. Занималась заря.
— Золтан?
Золтан поднял взгляд. Наверху стояла Линора.
— Ты один? — Девушка посмотрела по сторонам. — Где Жуга?
— Жуга ушёл.
— Ушёл? — переспросила та. — Куда ушёл? Зачем? Что это значит?! Где
он?
Золтан вздохнул и покосился на меч в своей руке. Линора тем временем
двинулась вниз. Хагг устало махнул ей рукой.
— Стой там, я сейчас поднимусь.
— Где он?
Дверь наверху приоткрылась со скрипом, и в образовавшуюся щель просунулись
две бородатые физиономии — большая и поменьше. Челюсти обеих мерно и ритмично
двигались.
— Чего орете? — прожевав, осведомился Орге.
— Да, что стряслось? — поддакнул Яльмар.
— Жуга исчез! — сказала Линора.
Яльмар посмотрел на девушку, на Золтана, и вышел на лестницу.
— А это что? — он указал на Хриз. — Евонный меч?
— Да.
— Пойду позову Зерги.
— Я здесь, — донеслось от входной двери. Дохнуло сквозняком, огонек
свечи затрепетал, по лицам пришедших запрыгали тени. Оглядев напоследок
улицу, девушка в зеленом затворила дверь, задвинула засов и прошла к Золтану.
Откинула волосы со лба.
— Поговорим, Хагг?
На стол меж ними с коротким стуком лег арбалет. Граненая головка белого
«болта»неярко серебрилась в пламени свечи, желобки блестели свежей смазкой;
стрела смотрела Золтану в живот. Не спуская взгляда с Хагга, Зерги присела
на краешек стола; нога, обутая в сапог, качнулась в воздухе. Яльмар с недоумением
посмотрел на нее и двинулся к столу.
— Что за...
— Всем стоять! — Арбалет качнулся в сторону варяга и снова повернулся
к Золтану. — Шутки в сторону, Хагг. Меч на стол!
Нарочито медленно Золтан положил Хриз рядом с арбалетом.
— И свой тоже, — потребовала Зерги.
Голос девушки звенел натянутой струной. Хагг отстегнул пряжку ремня
и рукоятью вперед протянул меч девушке. Мгновение поколебавшись, та приняла
оружие и положила рядом с собой на лавку.
— Теперь ножи. Все три.
— Шайтана тебе под юбку, девочка! — хрипло выругался тот. — Не надоело
играться? Тебя ведь подослали, чтобы меня убить, так давай, делай свое
дело. Всего-то — один выстрел. Так ведь, а? Белая Стрелка?
Зерги чуть заметно вздрогнула. Прищурилась.
— Твой длинный нос когда-нибудь тебя погубит, Хагг, — помолчав, сказала
она. — Да. Мне заплатили за тебя. Но с тобой был Жуга, и мне хочется узнать,
что вы затеяли. А мертвые молчат.
Хагг поднял голову.
— При чем здесь Жуга?
— Жуга не лезет в грязные дела, разве что по незнанию... Так что —
ножи на стол, и может, я тебя выслушаю. И если ты его обманул...
Стилет, кинжал и нож присоединились к двум мечам.
— И два шага назад.
— Кто тебе заплатил? — спросил Золтан, отступая. — Охотник?
— Ты об этой твари из сортира? Нет, не он. Да и вообще, какая разница?
— Всё равно, человек был от него. Мы зря теряем время, Зерги! Всё висит
на волоске. Жуга сейчас пытается его найти, а ты устроила допрос. Отдай
оружие!
— Так значит, говоришь, Жуга ушёл его искать? И почему же ты не пошел
вместе с ним?
— Он хотел идти один.
— И оставил здесь свой меч? — Зерги подняла арбалет. — Я тебе не верю.
Яльмар шагнул вперед.
— Зерги, погоди! Не делай этого!
Но было поздно. Стопор арбалета сухо щелкнул, и стрела...
...осталась, где была.
Все замерли. Зерги ошеломлённо опустила оружие. Хагг медленно раздвинул
руки, и меж его ладоней вдруг возникла тонкая чёрная струна.
— В следующий раз, когда соберешься стрелять, — сказал он, — сперва
проверь, на месте ли тетива.
— Ах ты... — Зерги схватила меч и вырвала клинок из ножен.
— А ну, сядь! — вдруг рявкнула Линора. Все обернулись к ней. В руках
у маленькой девушки был дротик. — Убью, если ещё раз дёрнешься!
В каминной трубе вдруг сухо зашуршало, зола взметнулась чёрным облаком,
и Охотник, на ходу выхватывая меч, шагнул из камина в корчму, мгновенно
оказавшись меж двух девушек; Зерги и Линора тут же отскочили в разные стороны,
первая — отточенным движением бойца, вторая — лёгким пируэтом танцовщицы.
Охотник замешкался, вдруг оказавшись перед выбором.
Золтан не медлил ни секунды.
У него не было оружия.
Оно ему и не понадобилось.
Распластанное тело Золтана мелькнуло в воздухе, стальная тетива захлестнула
шею двойника, и Охотник рухнул на пол. Хагг рывком раздвинул руки, из-под
пальцев брызнула кровь. Ноги Охотника задергались, он заметался на полу
и вскоре замер. Голова его безвольно откинулась назад, почти что начисто
отрезанная. Черты лица подёрнулись дымкой и начали расплываться.
— Зашиби меня Мьёльнир! — пробормотал викинг, помогая Золтану подняться.
— Опять двойник!
— Отдай тетиву, Золтан, — помедлив, попросила Зерги. — Я не стану тебя
убивать.
Золтан посмотрел на Яльмара. Варяг кивнул.
— Отдай. Я её знаю. Ручаюсь: теперь не убьет.
Золтан передал ей тетиву; Зерги тут же перезарядила арбалет. Хагг опоясался
мечом. Повесил за спину Хриз и рассовал по местам ножи. Посмотрел на подошедшую
Линору.
— Куда ушёл Жуга? — спросила та.
— Не знаю.
— Кто знает?
— Орге. Он учует Драупнир за милю.
Входная дверь вдруг содрогнулась от удара, засов слетел, и на пороге
корчмы возникла серая фигура Охотника.
Две девушки истошно взвизгнули и разом шагнули вперед. Охотник отступил
назад, пошатнулся и... замертво рухнул на спину. Меч выпал из его руки
и звякнул о брусчатку мостовой.
Из выбитых глазниц торчали две стрелы.
Белая — из правой.
Чёрная, с пучком цветастых перьев — из левой.
Яльмар и Золтан переглянулись.
— Однако... — только и смог вымолвить варяг.
* * *
Лонд (настоящий Лонд — теперь в том не было сомнений!) с обманчивой
медлительностью описал клинком пологую дугу и с разворота перешел в атаку.
Жуга едва успел отпрыгнуть, оступился и упал на кучу сваленного мусора.
Из-под обломков выскочила перепуганная мышь и с писком устремилась прочь.
Жуга поспешно откатился в сторону, вскочил и замер, ожидая повторения атаки.
Её, однако, не последовало. Крутящаяся мельница меча на миг остановилась.
Левая ладонь Охотника сжалась в кулак. Пальцы его чуть заметно подрагивали.
— Вам повезло, — с какой-то непонятной горечью проговорил он. — Мне
стало трудно колдовать, все силы ушли на поиск. Мне попадались только глупые
торговцы да голодная шпана; что проку им в личине и в моём умении драться,
если мускулы у них как тряпки, а костяк не наработан? А возле этой девки
собралась такая зубастая команда!
— Лонд, погоди, постой! — Жуга медленно обходил противника по кругу,
помаленьку продвигаясь к двери. Меч в руках Охотника неотступно следовал
за ним, как будто отмеряя время жизни травника бредовой стрелкой башенных
часов. — Какого черта ты упёрся в эту смерть? Я в самом деле хочу тебе
помочь! Видишь — я же нарочно пришёл без оружия. Давай поговорим!
Охотник рассмеялся.
— Ну да, конечно! — Он почти кричал. — Ты пришёл помочь! И ты поможешь,
ещё как поможешь... Жаль только, что ты не взял свой меч. Я убью тебя.
И уж вот этот-то д'хорк...
Теперь Жуга понял всё.
Такой д'хорк и в самом деле доберется до кого угодно.
— Ну и скотина же ты... — пробормотал травник. Волна холодной ярости
нахлынула в затылок, словно кровь в затекшую конечность, ладони запульсировали
Силой. Сдерживать её Жуга не стал, да и не смог бы, даже если захотел;
миг, и Охотника охватило пламя.
Лонд живым факелом отступил в глубину помещения и повел рукой, как
будто стряхивая с рукава пылинку. Огонь взметнулся вверх как яростная рыжая
кошка, ударил с гулом в потолок, растекся по тяжёлым балкам и погас.
— Неплохо, — покивал Охотник. — Только глупо, Лис. И не вовремя. Я
не так силен, как раньше, но с тобой я справлюсь. А теперь — пора кончать.
Меч описал восьмерку, Лонд шагнул к двери, мгновенно оттеснив Жугу
к стене и сделал выпад. Ещё один. Ещё. Пока что травнику удавалось уворачиваться.
Более того — Жугой вдруг овладело странное чувство; казалось, будто этот
бой он знает наперёд. Вот, например, сейчас Охотник должен сделать финт
и перехватить меч вниз клинком...
Лонд завершил движенье, сделал финт и перехватил клинок.
Сердце у Жуги пустилось вскачь.
Ну конечно!
Дважды травник дрался с двойниками Лонда. Д'хорки шли в атаку в первый
раз, излюбленным приёмом начиная драку, да и потом... Лонд настоящий был
сильнее, двигался быстрее, действовал решительней, но общий стиль, манера
боя были те же самые.
Теперь травник знал, чего от него можно было ожидать.
Надо было срочно что-то предпринять. Охотник не давал пробиться ни
к двери, ни к окнам. Жуга быстро огляделся, ища другие пути к отступлению.
Дом не выглядел давно заброшенным — краска на стенах ещё не облупилась,
дверь была на месте, доски пола не рассохлись. Да и мыши не живут в пустых
домах... Вот! Дверь в углу, крест-накрест заколоченная досками, наверняка
вела в другую половину дома, если вообще — не в соседний дом. При городской
застройке это было обычным делом. Старый флигель вполне мог отойти другим
хозяевам и разрастись (со временем) до размеров настоящего дома... Впрочем,
какая разница? Выбора у Жуги всё равно не было.
Он поднырнул под меч, умудрившись при этом толкнуть Охотника локтем
в живот и рвануть его за плащ, метнулся вправо, влево, и прежде чем тот
сообразил, что к чему, вихрем понесся к двери. Оставалось только надеяться,
что за ней другая комната, а не просто — стена.
А иначе — для чего её заколотили?
Доски оказались старые. Вскрикнув от боли в разбитом плече, Жуга с
разгону врезался в дверь. Верхняя доска сломалась сразу, нижняя осталась
цела. Дверь поддалась, правда не настолько, чтобы можно было пролезть человеку.
В отчаянии Жуга ударил снова. С той стороны донесся скрип, что-то рухнуло,
звеня и разбиваясь со стеклянным грохотом, и дверь открылась шире. Не медля
ни секунды травник прыгнул в образовавшуюся щель, перескочил через рухнувший
шкаф, которым, видимо, хозяин дома загородил ненужную дверь, как мог придвинул
его обратно и заметался в поисках выхода, потом замер посреди комнаты и
огляделся.
Эта половина дома вовсе не выглядела нежилой. Здесь царила темнота
— окна закрывали тяжелые чёрные драпировки. На столе, покрытом в точности
такой же чёрной скатертью, мерцал хрустальный шар. В золе камина тлели
угольки. Обстановка комнаты казалась до странности знакомой. Жуга поднял
взгляд и невольно вздрогнул, разглядев в темноте неясные очертания огромной
яшерицы.
— О чёрт... — пробормотал он. — Да это же крокодила!
Его величество случай привёл травника в жилище мага Бривеллиуса.
Он огляделся в поисках оружия. Совок, каминные щипцы, ведёрко для угля,
два костыля в стене и — ничего на них, коренья, книги, гобелен и чёртова
уйма всяческих банок и колб. Да ещё чучело под потолком. Жуга едва не застонал
от бессилия. Дёрнул же лукавый оставить свой меч! На что он надеялся? С
кем собирался говорить? С наёмным убийцей, зверем в человеческом обличьи,
чьё имя — «Найди и убей»? Да разве угадаешь заранее...
Травник снова оглядел комнату. Ничего такого, что сгодилось бы для
боя.
Вот разве только это.
Жуга шагнул к столу, и поднял с подставки хрусталь. По-видимому, Маг
потратился на новый шар после случая с травником. Холодная тяжесть хрусталя
вселяла в сердце непонятную уверенность; ещё одно мгновенье, и смутная
надежда на спасенье превратилась в ясный, завершённый план.
Дверь содрогнулась от удара, шкаф сдвинулся с места и пополз, хрустя
осколками стекла. Жуга не стал его удерживать и молча ждал. В открывшемся
проёме коротким высверком мелькнуло лезвие меча, и Охотник неслышно скользнул
в комнату. Остановился у стола и поднял меч. Губы его зазмеились кривой
улыбкой.
— Как видишь, это ни к чему не привело, — сказал он. — Разве что немного
оттянуло неизбежное. Ни один человек не способен меня убить.
— Я не человек, — прозвучало в ответ.
— Ну что ж, готовься к смерти, Лис. Надеюсь, из тебя получится хороший
д'хорк.
Жуга отступил назад, в темноту оконных драпировок. Хрустальный шар
на краешке стола мерцал, преливаясь красноватыми бликами — гигантская бусина
в бездонной черноте.
— Я ненавижу тебя, — глухо сказал Жуга, — и всё-таки жаль, что нам
не удалось поговорить.
И травник нанёс удар.
Охотник был настороже, в любой момент готовый отразить любую боевую
магию. Но даже он не обратил внимания на маленький импульс магической силы,
направленный в центр стола.
На слабый всплеск.
Всего-навсего — тест на магический талант.
От грохота заложило уши. Хрустальный шар взорвался, как перезревший
гранат, и восемь фунтов битого стекла ударили Охотнику в лицо, кромсая
плоть и сокрушая кости черепа. Кровь брызнула фонтаном из рассечённых артерий.
Лонд вскинул руки, захрипел, выронил меч и плашмя повалился на обломки
шкафа. Тело его забилось в агонии.
Через полминуты всё было кончено.
Жуга устало подошёл поближе. Стеклянный вихрь не пощадил и его самого
— и руки, и лицо у травника сочились свежими порезами. Он постоял над неподвижным
телом, не без опаски ожидая, что труп Охотника вот-вот начнёт преображаться,
но ничего не происходило; Лонд был мёртв, на сей раз — окончательно и бесповоротно.
В дверь неистово забарабанили.
— Что здесь происходит?
Травник поднял взгляд.
На лестничной площадке, сжимая взведённый арбалет в одной руке и зажжённую
свечу — в другой, стоял Бривеллиус. Был он в халате и домашних шлёпанцах.
Блестя очками, маг сердитым взором оглядел царящий в комнате разгром и
вновь уставился на травника.
— Ты? Опять ты?!
Дверь тем временем уже начали ломать. Ломали топором, поминая вслух
то Одина, то Фрею, то Мьёльнира. К тому времени, когда у Мага отыскался
ключ, Золтан, викинг и две девушки уже ворвались внутрь с оружием навскидку
и замерли, наткнувшись на Жугу.
— Где? — коротко спросил варяг. Травник указал на шкаф, из которого
торчали ноги. Яльмар осторожно подошел поближе, пихнул Охотника ногой и
брезгливо сплюнул.
— Подавился хрусталём, сволочь... Хоть этот-то настоящий? — Он вопросительно
глянул на Жугу. Тот кивнул, и варяг сунул топор за пояс. Присел, разглядывая
кровавое месиво. — Здорово ты его... Ты ранен?
— Поцарапало.
— Мы убили ещё двоих, как только ты ушёл, — сказала Линора. Зерги кивнула
и опустила арбалет. Откинула волосы с глаз.
— Значит, больше не осталось, — Жуга вздохнул с облегчением. — Как
вы меня нашли?
— Орге выследил, — Золтан выглянул наружу. — И смылся, — добавил он
с усмешкой.
— Попридержи язык, Хагг, — дверь за упавшим шкафом заскрипела, и маленький
гном вошёл в комнату. Битое стекло захрустело под тяжёлым гномьим башмаком.
— Я прикрывал тылы.
Золтан сразу посерьёзнел и повернулся к Жуге.
— Кстати говоря, с чего ты вдруг решил, что двойников у Лонда было
только пять?
— Он сам мне сказал.
В разговоре возникла неловкая пауза.
— Ну что ж... Пошли тогда, что ли, — подытожил Яльмар.
— Нет, погодите! — донеслось сверху.
Все задрали головы. Бривеллиус, путаясь в халате, проворно спускался
по лестнице. Свой арбалет он оставил наверху:
— Вы не можете так просто уйти! Вы мне полдома разнесли, сломали двери,
шкаф, разбили мой хрустальный шар, убили человека, и... и вообще, что вы
себе позволяете? Я жалобу на вас подам! Что я скажу бургомистру? Вторая
катастрофа за неделю! Меня же лишат патента! Вы... Вы...
Маг потерял дар речи и только разевал беззвучно рот, как выброшенная
на берег рыба. Яльмар устало посмотрел на Золтана: пристукнуть старикашку?
Тот помотал головой, и викинг со вздохом достал кошель.
— Сколько я тебе должен?
Чучело крокодила оборвалось и с грохотом рухнуло на пол.
* * *
Над портовой гаванью светило солнце. С криками метались чайки, скользили
над водой, охотясь за объедками, взмывали вверх, выписывая петли, и снова
опускались. Свежий утренний бриз гнал лёгкую волну, спешил наполнить паруса.
Похожий на драккар, но только с палубой корабль — варяжский кнорр с крутыми,
крепко сбитыми бортами, выгнутым носом и единственной мачтой — готовился
выйти в море.
Яльмар заглянул в большой бочонок и вытряс в кружки последние капли
пива. Отставил его в сторонку.
— Бьярни! Унеси в трюм, — кивнул он одному из своих моряков и повернулся
к друзьям. — Ну что, по полной напоследок?
— Давай. — Жуга кивнул и принял кружку.
— За что пьём? — поинтересовался Золтан.
— Как насчёт того, чтоб встретиться опять? — предложила Зерги. Линора
неодобрительно поджала губы, но промолчала.
— Неплохо, — одобрил Яльмар. — Только чтоб не так, как сейчас.
— Ты же любишь приключения, — усмехнулся Золтан.
— Очень много хорошо — тоже плохо, — рассудительно заметил викинг.
Кружки сдвинулись. Опустели.
— Пора, — сказал варяг. — Отчаливай!
Линора, Золтан и Жуга спрыгнули на пирс. Сходни тут же убрали. Вёсла
дружно опустились на воду, и кнорр отвалил от причала и сначала медленно,
а затем — всё быстрее стал выгребать на середину гавани. Невысокая фигурка
в зеленом и коричневом помахала им рукой с кормы корабля; золото браслета
засверкало в солнечных лучах. Жуга помахал в ответ, поправил меч за спиной
и вздохнул.
— Явится ещё раз — глаза выцарапаю, — процедила сквозь зубы Линора.
— Лин, перестань, — Жуга нахмурился. — Опять перебираешь старые обиды!
Девушка отвернулась.
— Её-то ты, наверно, никогда не забудешь, — сдавлено сказала она. Повернулась
к травнику. — Ты меня хоть немного-то любишь?
— О господи... — Травник закатил глаза. — Ну сколько можно говорить!
Конечно, да.
— Я тебе, наверное, теперь никогда не поверю.
— Ну вот... ну что мне делать с ней? — Жуга растеряно взглянул на Золтана.
— Привыкни, — усмехнулся тот. — Или заведи другой ковёр.
— Ковёр? — Линора прищурилась, почувствовав подвох. — Какой ещё ковёр?
При чём тут ковёр? А, Жуга? Ну при чем тут ковёр?
— Я потом тебе объясню, — уклончиво ответил тот. — Хм... А я-то думал,
вы расстались мирно. Зря, выходит, думал. Зачем же ты тогда отдала ей второй
браслет?
Линора замялась. Потеребила ожерелье и покосилась на запястье, где
золотом отблёскивал оставшийся браслет. По просьбе Золтана Орге заново
вставил в оправу всё жемчужины и перебрал замки, оставив лишь одни застёжки.
— Я это... — запинаясь и кусая губы, проговорила та. — Ну, в общем...
я подумала: а что если Охотник был не один?
Жуга так и сел, где стоял.
А Золтан лишь развёл руками.
— Вот и пойми их, женщин, — сказал он.
И медленно двинулся вдоль пирса к берегу. Жуга нахмурился, припоминая
что-то.
— Золтан! — крикнул он.
Тот обернулся.
— Что?
— Твоя жена... Она сказала, ты сменил вывеску корчмы.